Это была клика стоунеров, которая приняла его в члены на втором и младшем курсах. Стоунеров не заботило, как ты выглядишь, главное, чтобы ты любил побиваться камнями и иногда прыгал за копейками или восьмым и делился ими с толпой. Джейк, который открыл для себя радости отравления марихуаной в возрасте тринадцати лет, проникнув в тайник своего отца, с благодарностью принял камерный образ жизни. Здесь он нашел что-то похожее на дружбу и родство. Но в отличие от большинства стоунеров, он, казалось, инстинктивно понимал, где в этом образе жизни есть край и как не переступить через него. Он сокращал школу, но никогда не попадал в беду или проваливал класс. Он курил с ними травку, пил с ними пиво и иногда принимал немного кокаина,
Однако даже среди каменщиков он не совсем вписался, не полностью. Его глубокие мысли время от времени забавляли их, но быстро завоевал репутацию человека, немного странного и чрезмерно напыщенного своими знаниями. Он не отталкивал каменщиков, многие из которых были самыми большими шлюхами в школе, но и они не испытывали к нему симпатии. Он был просто Bonerackдля них - хороший парень, который мало разговаривал, когда мы были натуралами, и который говорил о странном политическом дерьме, которого они не понимали, когда он был забит камнями или пьян. Он не был бойцом, комиком или особенно распространенным поставщиком дыма. Ничего в нем не говорило о сексуальной привлекательности или загадочности. По крайней мере, до дня кеггера в Салинас-Бенд. Это был день, навсегда изменивший взгляды Джейка на жизнь. Это был день, когда ему была показана сила музыки, сила развлечения.
Для Тома и Мэри Кингсли было вполне разумным ожидать, что их двое детей будут в той или иной степени склонны к музыке. Это был простой вопрос генетики. Мария обладала прекрасным певческим голосом и в детстве выступала в церковных хорах. Она играла на нескольких инструментах, в том числе на фортепиано, саксофоне и флейте, но ее любовью всегда была скрипка. Она могла заставить скрипку плакать, петь, убаюкивать, гипнотизировать или делать все одновременно. Ее мастерство и мастерство игры на инструменте обеспечили ей место в симфоническом оркестре Heritage в возрасте девятнадцати лет, должность, которую она все еще занимала в тот день, когда ее сын нервно сидел за кулисами на D Street West (там же она встретила своего лучшего друга , Лоррейн Арчер, мать Билла, играющая на фортепиано). Том тоже вырос с музыкальным интересом. У него был приличный певческий голос и он играл на средней блюзовой гитаре. Он даже пытался стать звездой рок-н-ролла, прежде чем решил сменить фокус и остановиться на карьере юриста ACLU, борющейся с несправедливостью.
С Полиной, их первенцем, нельзя было сказать, что они разочаровались в ее музыкальных способностях. Она брала уроки игры на фортепиано и скрипке с той же решимостью, что и во всем остальном, и к двенадцати годам она могла создавать с ними приятную музыку. Ее голос тоже был красивым, голосом, который хорошо звучал, когда она подпевала радио или спонтанно напевала мелодию в душе. Достаточно красиво, чтобы слушать, наслаждаться, но ничего исключительного. Музыка была тем, что Полина всегда любила, но у нее никогда не было желания заниматься ее продюсированием.
Однако у Джейка сочетание музыкальных генов, переданных его родителями, было ошеломляющим, а временами даже пугающим. Еще до того, как он научился говорить, Джейк научился петь. Когда маленький мальчик ползал по полу в пеленках, продолжая пить молоко из материнской груди, он останавливал все, что делал, когда слышал музыку по радио, когда слышал голос, исполняющий песню, и пытался подражать ей. . Хотя слова не складывались, он имитировал слоги, изменения тона и высоты звука. Он напевал себе под нос в своей кроватке, бормоча отрывки из песен, которые слышал и запоминал. Когда он стал старше, его любовь к пению и музыке усилилась. К четырем годам он играл со скрипкой и фортепиано своей матери, губной гармошкой и акустической гитарой своего отца. изучение элементарных навыков, необходимых для создания с ними желаемых звуков. Его родители как могли поощряли его музыкальное развитие. Они научили его масштабу, гармонии и мелодии. Когда он научился читать письменные слова у своих первых учителей гимназии, он научился читать ноты у своих матери и отца.
К десяти годам он в какой-то степени мог играть на всех инструментах в доме, но это была старая битая акустическая гитара, на которой играл его отец, когда хотел расслабиться или когда был пьян (или после того, как он и его мать исчезли в доме). немного в спальню, и от них исходил тот забавный травяной запах), который больше всего увлекал Джейка. Он часами копался в этом, подражая песням, которые слышал по радио, на альбомах родителей, а затем, примерно к четырнадцати годам, он начал сочинять свои собственные мелодии, а затем сочинять простые тексты для них.
Джейку никогда не давали ничего, что можно было бы назвать «формальным» музыкальным обучением. Его родители позаботились об этом самостоятельно. Однако по его голосу они сразу поняли, что у него есть песенный дар, дар, который требовал профессионального оттачивания. Он начал посещать учителей голоса в возрасте девяти лет. Он всегда считал певческие упражнения очень забавными, принимая их, как утку в воду. Были опасения, что его природный талант к вокализации уменьшится или даже исчезнет с наступлением половой зрелости и изменением его голоса. На самом деле произошло как раз наоборот. По мере того, как его речевой голос становился глубже, его певческий голос становился богаче и расширялся. Было действительно приятно слышать, как Джейк поет песню, любую песню, и дома он так часто пел, но его застенчивость не позволяла ему делиться своим даром со многими. Он играл на гитаре и пел для родителей, сестры, учителей вокала, но молчал и отказывался во время семейных встреч, когда его гордые родители пытались уговорить его на импровизированное выступление. Он никогда не присоединялся к группе в школе, хотя легко мог бы стать звездой. Он никогда не играл в хоре и не участвовал в каких-либо конкурсах. Никто, кроме его семьи, понятия не имел, что юный Джейк Кингсли был музыкальным гением.
До той ночи в Салинас-Бенд.
Глава 1B: Сила музыки
Салинас-Бенд в 1970-х годах представлял собой городской парк площадью 200 акров, расположенный в относительно сельской южной части города. Расположенный вдоль реки Сакраменто, которая образовывала западную границу наследия, его основным назначением было место для спуска лодок и место для семейного пикника. Это было днем. В ночное время по выходным он служил излюбленным местом для студентов трех местных средних школ для проведения вечеринок с бочонками. Сотни подростков в возрасте от пятнадцати до девятнадцати лет спускались в парк после 22:00, парковали свои машины на стоянке с прицепами для лодок и устанавливали бочонки, которые более ориентированные на бизнес из них покупали, а затем брали по два доллара с человека за неограниченная политика пополнения, по крайней мере, до тех пор, пока не закончится кег, Обычно каждый покупатель получал от восьми до десяти пластиковых стаканчиков дешевого пива на бочонок. Поскольку это место было настолько изолировано от остальной части города - оно было окружено десятками квадратных миль сельскохозяйственных угодий, на которых выращивали лук и помидоры, - участники вечеринок могли быть настолько шумными и неприятными, насколько им хотелось, с небольшим риском для полиции наследия. внешний вид. Департамент Наследия, конечно же,время от времени появлялись, чтобы разорвать отношения, но это было больше для формы, чем для чего-либо еще. На самом деле им нравилось, когда большинство подростков южного района собирались в одном известном месте в глуши, вместо того, чтобы разбиваться на дюжину или больше групп в более густонаселенных районах.
Как член клики стоунеров, Джейк был постоянным посетителем кеггеров Салинас Бенд в течение его младшего года. Обычно он просто тусовался, держась рядом с несколькими друзьями, наблюдая за выходками других, пока он курил травку и приятно пил пиво. Он был тихим, мало говорил, если ему не было чего сказать важного, что было нечасто. Он давно понял, что его сверстники не слишком интересовались политикой.
В ту ночь Джейку было шестнадцать, и он все еще был девственником. Раньше он целовался с несколькими девушками, даже слегка гладил, но таких встреч было очень мало и очень редко. За два месяца до того, как он получил водительские права, он брал напрокат универсал Buick 1972 года у своих родителей, чтобы возить его на еженедельные вечеринки, исходя из теории, что наличие собственного транспорта улучшит его успех в отношениях с противоположным полом. Это была здравая теория, которая могла выдержать воду - даже с деревянной обшивкой фургона - если бы не тот факт, что Джейк так мучительно стеснялся с девушками, что редко оставался наедине с девушками достаточно долго, чтобы поддержать разговор. Итак, в этот вечер, как и многие другие, он просто стоял в группе, состоящей в основном из мужчин, потягивая пиво и поддерживая кайф сильнее среднего.