Жанна жестом меня останавливает.
– Я не уверена, что хочу это слушать.
Мне на миг кажется, что она ошиблась и сказала какую-то нелепицу. Неправильно сформулировала предложение. Перепутала все буквы алфавита и собрала их в смешном порядке.
Я беру паузу, а потом всё равно продолжаю.
– Пойми, когда она целует мою шею, я…
– Ты же знаешь, что попадёшь в ад, верно?
Жанна не угрожает. Она просто сообщает прописную истину голосом проводницы, которая предупреждает безбилетников о штрафе. Жанна ещё раз на меня смотрит, пожимает плечами, и мы двигаемся дальше.
Наверное, я должна была переживать о том, что задела её веру. Но мне кажется, что это Жанна атаковала мою религию. Ведь если я в кого и верила тогда, так это в свою любовь. Я поклонялась ей, возносила молитвы. Если бы нужно было – приносила бы девственников в качестве кровавых жертв. Я верила в свою любовь так, как древние верили в солнечную колесницу или разящую магию молнии.
И мою религию только что осквернили.
***
Я вернулась в Москву в общежитие перед Рождеством. Через несколько дней начинались экзамены, но ещё оставалось немного времени отдохнуть. Ох, ладно, чего уж тут лукавить – провести с ней.
Она приезжала на следующий день.
А в Рождество мы устроили праздничный вечер с соседками. Долго обнимались после недельной разлуки, перебивая друг друга, обменивались историями, дарили гостинцы, привезённые из дома. Карина подарила шарф, который связала её мама, – до этого подруга полгода жаловалась, что я хожу с голой шеей. Лика привезла рукодельную птичку, которую можно было повесить на ёлку. Ёлки в общежитии не было, поэтому я прикрепила птичку на скотч к облезлым обоям над кроватью.
Долго выбираем фильм. Никак не сходимся во мнениях: я категорически отказываюсь от ужастиков, которые предлагает Карина, а Лика уговаривает посмотреть стёбную комедию.
Пахнет пиццей. Пенится пиво.
– Девочки, мне нужно кое-что вам сказать.
Я решаюсь.
Так уютно, так хорошо. По-доброму и по-семейному.
Они слишком хорошо ко мне относятся – и имеют право знать, с кем дружат. Кого считают другом.
Я не должна от них такое скрывать.
Слова рождаются в глубине души, поднимаются в горло и там застывают комом. Я несколько раз открываю и закрываю рот, как рыба, выброшенная на берег.
Это последние секунды дружбы и спокойствия. Я знаю это и пытаюсь растянуть их как можно дольше.
Но они имеют право знать.
Они должны иметь возможность отказаться от общения с человеком, который им неприятен. Они заслуживают правды.
И всё равно не могу вымолвить ни слова.
Иду к тумбочке и достаю из шкатулки кольцо. Широкое, серебряное. Надеваю на большой палец правой руки – прочитала где-то, что это знак принадлежности к «теме». Левая рука – свободна, правая – занята.
Возвращаюсь на кровать, где мы расположились перед экраном ноутбука.
Молчу, дышу. Жду.
Ну, выселят так выселят. Они имеют на это право.
У меня есть право сказать. У них есть право отречься.
Лика не понимает ничего:
– И что это?
– Кольцо, – отвечаю я.
– И что это значит?
Я молчу.
Карина фыркает:
– Ох, надо же, какой демонстративный жест, – и улыбается.
– Да объясните мне кто-нибудь, что тут происходит! – требует Лика.
Карина смеётся и объясняет:
– Ну, типа лесбиянки носят кольцо на большом пальце. Правда, я не уверена, что многие о таком правиле знает. Но я слышала об этом пару раз.
Я сглатываю и жду продолжения.
Лика вздыхает:
– А, фух! А я-то уже испугалась. Так что смотреть-то будем?
– Вот это я уже смотрела, вот это тоже… – Карина невозмутимо возвращается к поискам фильма.
Я возмущаюсь:
– Э-э! В смысле? Это всё? Вся реакция?
– А что ты ещё хочешь? – Лика пожимает плечами.
– Ну… – я растерянно оглядываюсь. – Ярких эмоций. Удивления. Изумления.
Лика фыркает:
– Я тебя умоляю, ты думаешь, мы не знали?
– Ага, – поддакивает Карина.
Несколько секунд я тупо перевожу взгляд с одной подруги на другую. Не верю в то, что происходит.
– Вы знали? Что я и… Что мы встречаемся?
– Знали, – теперь они обе хихикают.
Чувствую себя дурой, но совершенно счастливой дурой. И тоже смеюсь. Радость искрится и пенится, как пиво в стаканах.
– Спасибо вам, – говорю я так искренне, как только могу.
– Было б за что. Фильм лучше выбери! – ворчат по-доброму.
И снова мне становится тепло и уютно.
И свободно дышать – впервые за последние полгода.
Так прекрасно свободно дышать.
И говорить о своей любви.
И любить.
И конечно же, дружить.