Риз Боуэн - Венецианский альбом стр 5.

— Я скажу тете.

— Буду счастлив сопровождать вас туда.

Я прикусила нижнюю губу и спросила:

— Откуда у вас столько свободного времени?

Лео пожал плечами.

— Я только что окончил университет в Падуе, осенью начну входить в семейный бизнес, а пока могу располагать собой, как хочу. Так вы разрешите показать вам биеннале?

— Я обязательно попрошу у тети Гортензии, чтобы мы туда сходили, — сказала я. — Но, боюсь, она может не принять ваше любезное предложение. Понимаете, она же отвечает за меня и очень серьезно относится к своим обязанностям.

Мои слова заставили его улыбнуться.

— Едва ли в присутствии вашей солидной тетушки мое сердце посетят злые намерения.

Я тоже не смогла сдержать улыбки.

— Она и правда очень солидная.

Мы уже поравнялись с лестницей, которая вела в сад пансиона. Я дотронулась до рукава Лео:

— Послушайте, вы не могли бы проплыть немножко подальше и там меня высадить? Не хочу, чтобы кто-нибудь заметил, как я в таком виде выхожу из вашей лодки.

— Ладно. — Он сбросил скорость и потихоньку отвел лодку к лестнице, которая начиналась в нескольких ярдах он нас. — Когда мы снова встретимся? Или вы больше не хотите меня видеть?

— Хочу, сказала я, и это наверняка прозвучало чуть-чуть излишне пылко, — но мы будем тут еще только два дня, а потом поедем во Флоренцию. Я спрошу тетю Го про биеннале, может быть, она согласится сходить. А может быть, ей и завтра будет нехорошо, и я смогу распоряжаться собой.

— Хорошо, — сказал Лео, — значит, будем надеяться, что ее недомогание растянется еще на один денек. Я хочу столько всего показать вам в моем городе!

Он крепко ухватился за столбику ступеней, помог мне выйти из лодки, потом подал сумку. Я посмотрела вниз, на коробку с котятами.

— Обещаете, что не бросите их в воду, как только я уйду? А иначе чтоб вам сдохнуть!

— Не понял, — сказал он, — вы что, желаете мне смерти?

— Нет, просто у нас так говорят, когда что-нибудь обещают.

— Ладно, я обещаю, но сдохнуть вовсе не собираюсь. Я планирую жить долго и счастливо.

Я стояла на дорожке у канала и смотрела на него сверху вниз, гадая, увидимся ли мы когда-нибудь еще.

— Я буду здесь завтра в десять утра, — сообщил Лео, — чтобы отвезти вас с тетей на биеннале.

Широко улыбнувшись, я сказала ему:

— Хорошо.

— Чао, Джульетта.

— Чао, Лео.

Он завел мотор и умчался.

Глава 3

Джулиет. Венеция, май 1928 года

Мне повезло: войдя в холл, я первым делом встретилась с хозяйкой. Увидев меня, она в ужасе воздела руки к потолку.

— Кара синьорина, что случилось?

— В канал упала, — призналась я.

— Дио мио! Су бито, снимайте одежду и вымойтесь.

Хозяйка с беспрерывным негромким кудахтаньем загнала меня в ванную, пустила воду и помогла избавиться от промокших вещей, умудрившись дать мне понять, что сама разберется с моим платьем и нижним бельем. Она убежала куда-то с ними, а вернулась с большим полотенцем и халатом. Я лежала в ванне, наслаждаясь теплой водой, и с улыбкой думала о Лео. Всю жизнь я мечтала о том, чтобы влюбиться, но за все годы, что я училась в женской школе, на горизонте ни разу не возникло ни единого молодого человека — даже тамошним садовникам и тем было за восемьдесят. И вот это наконец-то со мной случилось. Прекрасный юноша изъявил желание вновь меня увидеть. Я вздохнула от незамутненного счастья.

Когда я попыталась незаметно прокрасться в нашу комнату, выяснилось, что тетя Гортензия сидит там за чтением. Она изумленно уставилась на меня:

— Ты принимала ванну? Я не слышала, чтобы лилась вода.

— Хозяйка набрала мне ванну внизу, — сказала я. — Мне немного не повезло, я оступилась и упала в канал.

— Джулиет! Стоило мне единственный раз выпустить тебя из виду, и ты чуть не утонула! О чем ты только думала?

— Я не собиралась тонуть, ничего подобного, — возразила я. Потом набрала в грудь побольше воздуха, продумывая фразы, которые собралась произнести вслух. — Я попыталась набросать одну интересную крышу, увлеклась, подошла слишком близко к краю канала и оступилась. Впрочем, мне на помощь пришел один очень добрый человек и привез меня сюда в своей лодке.

— Ты села в лодку к незнакомцу?

— Я не могла выбраться из канала, там не было лестницы, а он мне помог. И уж всяко это лучше, чем идти домой пешком, когда выглядишь как мокрая курица.

Тетя вздохнула.

— Ладно, будем считать, ничего плохого не случилось. Хотя, наверно, твой красивый новый альбом совсем испорчен?

— Мне удалось бросить его на берегу, пока я падала, — быстренько сообразила я. — Так что ты правильно сказала, ничего плохого не случилось. А молодой человек, который меня привез, окончил школу в Англии.

— Правда? И какую же?

— Амплфорт.

Она фыркнула:

— Это католическая школа.

— Ну конечно. Скорее всего, он католик, раз уж живет в Венеции. Но он из хорошей семьи, у них палаццо. А еще он рассказал мне о биеннале. Ты о ней слышала? Большая выставка, павильоны со всего мира.

— Современное искусство. — Тут тетушка испепелила меня взором. — Миро, Пикассо и прочая чепуха. Надеюсь, в художественной школе тебя не будут учить ничему в таком роде. Кто угодно может эдак размазать краски по холсту и назвать это картиной. Даже ручной шимпанзе может нарисовать что-нибудь получше.

— Но ведь мы все равно можем пойти и посмотреть? Мой спаситель предложил нам там все показать.

— Разумеется, нет. Это не то искусство, с которым я хотела бы тебя познакомить, а идти куда-то с незнакомым мужчиной в высшей степени неприлично. Твой отец решит, что я пренебрегаю своим долгом.

— Он из очень хорошей семьи, — снова сказала я. — Он показал мне свой дом — скорее, даже палаццо. Великолепное здание из цветного мрамора на берегу канала, напротив дворца Гритти.

Тетушка опять вздохнула.

— Боюсь, моя дорогая, этот молодой человек рассказывал тебе сказки. Судя по описанию, ты говоришь о палаццо Росси.

— Точно, — подтвердила я, — он сказал, что его фамилия Росси. Росси что-то.

— Гхм, — покровительственно ухмыльнулась она, — сильно в этом сомневаюсь, — и потрепала меня по руке. — Милая моя, ты еще молода и неопытна. Этого мальчишку, скорее всего, послали с каким-нибудь поручением в хозяйской лодке, вот он и рад был пустить пыль в глаза молодой иностранке. Ну да неважно, все равно встречаться с ним еще раз просто неприлично.

— Он обещал, что приедет сюда к десяти утра. Смогу я хотя бы сказать ему, что у меня не получится с ним поехать? Заставлять человека ждать зря просто невежливо.

— Это если он действительно явится, — усмехнулась тетя. — Думаю, окажется, что хозяйской лодки у него больше не будет, и это ты прождешь его зря.

— Но хотя бы попробовать-то можно?

— Лучше не надо, — сказала она. — В любом случае я запланировала для нас на завтра Мурано — конечно, если позволит мое самочувствие.

Я поняла, что ее не переспоришь, однако мысль, что Лео будет меня ждать и в конце концов сочтет грубиянкой, была просто невыносима. Наконец выход нашелся. Я вырвала из альбома лист и написала на нем:

Поднявшись на следующее утро, я незаметно выбралась из комнаты и пришпилила записку (в конверте, который лежал в пансионе вместе с остальными канцелярскими принадлежностями; мне пришлось умыкнуть его) к деревянному столбу у канала, предназначенному, чтобы привязывать к нему гондолы.

Тетя Гортензия, похоже, совершенно пришла в себя. Мы позавтракали и наняли лодку, чтобы отправиться на остров Мурано. Всю дорогу я думала, приезжал ли Лео, прочел ли мое письмо и пожалел ли, что все так вышло. Наблюдать за стеклодувами в Мурано было довольно интересно, хоть и жарко, и мы с тетей вышли из помещения фабрики с пунцовыми лицами.

— Ну, думаю, на сегодня хватит, — сказала тетя Го, подталкивая меня к поджидающей моторке.

Мне хотелось заглянуть в здешний магазин и, может быть, купить изысканные бусы местного производства, но тетушка объявила здешние цены непомерными и сказала, что лучше посетить лавку возле моста Риальто, где можно поторговаться.