Я уже хотела закрыть дверь, но тут Клара достала из кармана своего тщательно отутюженного пинафора какое-то письмо. – Кстати, мисс, вот что вечерней почтой доставили.
Поблагодарив, я взяла письмо. Девушка сделала глубокий реверанс и в таком виде, полуприсев, стала неловко удаляться прочь по тропинке. Не удивлюсь, если затем, скрывшись из виду, она помчалась на кухню, чтобы поскорее рассказать другим служанкам, что, оказывается, вечером ужинать с хозяином и хозяйкой будет та эксцентричная женщина, даже не удосужившаяся стряхнуть с себя всю дневную пыль.
Печать на конверте я поддела и сковырнула пальцем. Послание было написано прямо на оборотной стороне бумаги, затем сложенной конвертом.
Дорогая мисс Смит,
Надеюсь, вы не сочтете дерзостью с моей стороны, если я приглашу вас посетить мой питомник роз в эту пятницу утром в одиннадцать. Чрезвычайно редко встречаю я кого-то, кто разделяет мою страсть к растениям, и мне следует приветствовать возможность показать вам мою коллекцию.
Мэттью Годдард
Ферма Вистерия, Уилмкот
На мгновение я непонимающе смотрела на письмо. Не сочтете дерзостью? Да что же может быть менее дерзким, чем приглашение поглядеть розы?
Покачав головой, я отложила письмо и пошла вынимать из чемодана платье для ужина, являвшееся, кстати, третьим из моих самых лучших платьев, а также доставать пару туфель, в которых не стыдно было бы показаться у Мелькортов.
Эмма
Эмма встала, уверенно подбоченившись, и оглядела на сухой ров, который когда-то, вероятно, был прекрасным водоемом, испещренным водяными лилиями.
– Нам надо будет его полностью перекопать, заново наполнить водой и переобустроить дно, – проговорила она.
– Не похоже, что тут было какое-то водное сооружение, – сказал Чарли, делая заметку в своем телефоне.
Она нахмурилась.
– Никогда не слышала, чтобы Винсента в своих садах использовала насосы для подачи воды, но без планов…
– …невозможно узнать это наверняка. – Ее друг кивнул. – Ты ж усадила Сидни копаться в их семейном архиве?
Она усмехнулась:
– Ты меня хорошо знаешь.
– Да, ты никогда не упускаешь шанса припахать к проекту реставрации самих владельцев, я ни разу не видел, чтобы кто-то из заказчиков сорвался у тебя с крючка.
– В конце-концов, это их сад. Они тоже обязаны заботиться о нем. Иди сюда, хочу показать тебе кое-что.
– Было бы славно, если бы Сидни удалось отыскать какой-нибудь давно утерянный дневник Винсенты и тайник с ее письмами, – задумчиво произнес Чарли, когда они шли по дорожке, обсаженной разросшимися и потерявшими форму тисами. Эта дорожка являла собой верхнюю границу водного сада, а по другую ее сторону начиналась та самая загадочная зеленая комната.
– И чтобы в них было подобное описание, где все было рассажено и почему. Эх! Мечтать не вредно.
– Ты же знаешь, мы успешно воссоздавали сады, пребывавшие в гораздо худшем состоянии, – настаивал он.
– Твоя уверенность испарится после того, как увидишь это, – сказала Эмма. Они пролезли через дыру в тисовой изгороди и увидели, в каком диком беспорядке побеги ежевики сплелись с ветвями деревьев над вершиной кирпичной стены зимнего сада.
Чарли тихонько присвистнул.
– Если это выглядит настолько ужасно отсюда, то…
– …я и представить не могу, что творится внутри, – закончила фразу Эмма.
– Что тебе известно про это?
– Сидни сказала, это зимний сад, – ответила она.
– Тогда почему там из середины растет двадцатифутовая буддлея? Это же не зимостойкое растение, – спросил он.
– Потому что буддлея самосевом проберется везде, куда только сможет. Из семян она даже лучше вырастает, – объяснила девушка, ведя его вокруг скругления стены до тех пор, пока они не достигли ворот.
– Если верить воспоминаниям Сидни, за всю ее жизнь эти ворота ни разу не отпирались.
– Зловеще, – сказал Чарли и потряс ворота. С них посыпалась ржавчина, казавшаяся оранжевой на его темно-коричневой коже. – Ворота-то добротные, но вот обращались с ними плохо уже лет сто, если не больше.
Она сощурилась, пытаясь проникнуть взглядом сквозь путаницу ветвей. Даже в конце февраля густая растительность загораживала обзор. В этих зарослях легко было различить только плетистые розы да ярко-красную кору кизила. А там, дальше – неужели это морозник пробивался из-под необрезанной камелии? – трудно сказать.
– Похоже, у всех этих растений было лет двадцать-тридцать бесконтрольного роста. Вероятно, когда они уже начинали лезть в остальную часть сада, кто-то приносил лестницу и просто вырубал самые настырные. Ты только посмотри, как тот кизил обкромсан, – Чарли, указал на странно наклоненное дерево.
– Сидни говорила, что садовники сократили частоту обрезки до одного раза в год. – Чарли стрельнул в нее взглядом, и она добавила: – Я уговорю ее нанять новую бригаду садовников, из другой фирмы, прежде чем мы уедем отсюда.
– Так как нам все же пробраться в зимний сад? И что же мы обнаружим там, когда проникнем в него?
И почему он был заперт так долго?
Чарли сдвинул на затылок выцветшую бейсболку Mets, которую давным-давно привез из поездки в Нью-Йорк, и почесал лоб.
– Разной степени разруху?
– Уверена, – ответила Эмма.
– Мы принесем болгарку, разрежем прутья и так откроем ворота, – предложил мужчина.
– Я не меньше, чем ты люблю побаловаться с болгаркой, но здесь это не прокатит. Владельцы очень трепетно относятся к идее сохранения истории, рушить ничего не разрешают.
– Тогда берем плодосъемник и проделываем в зарослях проход достаточного размера, чтобы спустить лестницу вниз на ту сторону стены. Мачете на рассвете! – пошутил он, для пущего эффекта еще сильнее утрируя свой шотландский акцент.
Через плечо Чарли Эмма заглянула в щель ворот.
– Все может быть, но эти растения могут оказаться ценными.
– Должен быть другой путь.
– Ага, ключ. Но пока он не нашелся, нам придется что-то придумать, – сказала она.
– Эй, а ты слыхала про ту работенку в Королевском обществе ботанического наследия? – спросил Чарли.
Она оцепенела.
– Что?
– Он ищут руководителя комитета по природоохране.
– Да ладно, – медленно произнесла она.
– Ты бы c этим отлично справилась.
– С чего бы это мне понадобилась работа? У меня есть TurningBackThyme, – ответила она резко.
Он шутливо поднял руки вверх.
– Эй! Эй! Я просто подумал, что та работа могла бы тебе вполне подойти…
– Шесть лет я положила на то, чтобы построить этот бизнес.
– Не притворяйся, что тебе никогда не хотелось взять и закрыть все свои проекты. Я же знаю, что ты пребываешь в постоянном стрессе. И не любишь работать с клиентами. – сказал Чарли.
А еще не люблю логистику, не люблю управлять персоналом, не люблю платить налоги… этот список можно продолжать до бесконечности.
– Я обожаю наших клиентов, – ответила она твердо.
Практически сразу после этих слов зазвонил ее мобильник. Она вытащила телефон из заднего кармана джинсов и скривила лицо, увидев, кто звонит.
– Уилл Фрейн.
– Муж нашего инфлюенсера? – спросил Чарли. – Разве он не звонил на той неделе?
Вздохнув, она свайпнула, чтобы ответить.
– Это TurningBackThyme, Эмма слушает.
– Эмма, – зажужжал голос Уилла. – Джиллиан тоже здесь. Разреши, поставлю тебя на громкую связь.
– Эмма, – проворковала Джиллиан в телефон, – мы по тебе скучаем.
– Чем могу вам помочь, Джиллиан? – спросила Эмма.
– У нас тут проблема с садом… – начала Джиллиан.
Их сад состоял из серии традиционных английских бордюров, засаженных таким образом, чтобы создать эффект омбре, с переходом от темно-фиолетового через лиловый к палево-белому. Клумбы соединяла извилистая разноуровневая дорожка, которая заканчивалась колодой из красного дерева, окруженной вишневыми деревьями.
Этой весной клумбы выглядели хорошо, а через несколько лет они будут вообще потрясающими, когда вырастут и зацветут все высаженные на них многолетники.
– У ваших садовников возникли какие-то проблемы с теми инструкциями, которые я им оставляла, после передачи сада под их контроль?