Очевидно, она решила, что наклониться будет хорошей идеей. Но права была Ксения, потому что взгляд монстра стал очень целеустремленным – и еще более злобным, если это вообще возможно. Он двинулся к Мари. Она спокойно расправила шнурок, медленно выпрямилась, сунула руку в карман, полуобернулась к монстру, дала ему пару секунд, чтобы он подошел ближе, и прыснула ему в глаза. Железные нервы!
Монстр взвыл. Неуверенно шагнул вперед, стал размахивать руками. Мари отошла на шаг, а заодно вышла из кадра, хорошо. Все шло по плану – кроме того, что из леса возмущенно, гневно закричали:
– Что вы делаете с ним?
И на кладбище выскочил Следователь. Мари мудро убежала в сторону действующей церкви, но [Следователь] не собирался ее догонять. Он бросился к монстру вытащил из кармана платок, принялся успокаивать монстра, пытаться вытереть его лицо. Я думал отступить в свой подземный ход, но решил, что пока никуда не тороплюсь, можно еще поснимать.
18. ложь
Иногда, когда выживаешь ты, умирают другие. И этого все равно недостаточно!
Приезжаешь, скажем, в небольшой городок, который прямо просится для загадочных убийств, представляешься Следователем и начинаешь делать все, что делал до этого – расследовать, а заодно убивать, чтобы подкармливать своего монстра. И все идет хорошо, все всегда какое-то время шло хорошо, пока либо не случалась неудачная смерть, либо монстра не находили.
Либо монстр убивал кого-нибудь неудачного, и снова приходилось бежать. В этот раз мне бежать не хотелось.
Чем этот город отличался от прочих? Ничем – и ужасным, раздражающим образом всем. Убийства здесь начались без меня, и признаться, я совершенно забыл об этом, совершенно – тоже мне, горе-Следователь – и был решительно поражен, когда убили дежурного врача. Некоторые пытались сделать вид, что это было самоубийство, но – в этом была прелесть заведения для душевнобольных – в их рассказах можно было разыскать правду. Она, полагаю, была в том, что беднягу-врача застрелили те же, кто убили отца Ксении, и это было очень не вовремя. Этому городку хватало и меня, к тому же новые смерти увеличивали шансы на то, что здесь появится реальная полиция, и это, понятно, тоже не входило в мои планы. Нужно было уезжать отсюда, но как же не хотелось. Все еще – город ну просто замечательно подходил для нас. Эта их легенда о монстре из озера, мы ведь были созданы друг для друга.
И Ксения!
С Ксенией мы тоже были созданы друг для друга, ну или хотя бы я для нее, если уж она не хотела признавать, что и она – для меня. Я был готов для нее на все, правда, на все: перестать убивать, бросить брата, сдаться полиции, умереть.
– Но не оставить меня, потому что я так хочу? – спросила она в один из наших долгих, мучительных телефонных разговоров. Ксения умела задавать верные вопросы, этого у нее было не отнять.
Когда она жила у меня, в тот слишком, слишком короткий период, когда мы были так счастливы вместе, я знал, что она догадывалась, сопоставляла, подмечала. Я ждал вопроса, мне искренне было интересно, как она его сформулирует. Все девушки задавали его по-разному, но ни одна из них не была похожа на Ксению, и я предвкушал удовольствие, которое испытаю, когда она наконец спросит. День шел за днем, я подкидывал новые факты, улики, подробности, она находила их все – и даже больше. И все равно молчала. Я не злился, ожидание – это часть удовольствия, и его я получал в полной мере, пусть она совсем не любила меня.
Наступил день, когда, я был уверен, все изменится, когда любопытство заставит ее спросить. Я гадал, в какой форме получу вопрос, подготовил, почистил брата перед важной встречей, подготовился сам – я знал, что в этот день наши жизни изменят курс. Они изменили его, да, но не из-за вопроса, а потому что Ксения сбежала.
Мое сердце было разбито – интересно, что мысли об убийстве Ксении возникали только в том контексте, что мне совсем не хотелось ее убивать. Тогда и появился новый повод остаться в городе. Другой был в том, что меня заинтриговала болтовня брата о доброй девушке, которую он встретил на кладбище. Признаюсь, я немного надеялся, что это Ксения познакомилась с братом и теперь вернется ко мне, потому что никто из них не был способен устоять перед тайной. Но это была не Ксения – это была другая девушка, я не сумел ее разглядеть, зимняя одежда, шарф на все лицо, что тут увидишь. К тому же меня отвлекло то, что она напала на брата, прыснула из баллончика ему в глаза. В глаза! Тоже мне добрая.
Я подбежал к брату, она убежала, но ладно, потом разыщу – вряд ли она успела забрать из склепа все личные вещи, это не выглядело так, будто она уходит надолго. Брат плакал, по лицу текли сопли, но он узнал меня по запаху, немного успокоился, перестал сильно размахивать руками. Я усадил его на землю, укутал своим пальто – сразу стало холодно и досадно, что снова придется ехать в химчистку, но что же поделать. Снова придется убивать – городок был всем хорош, но у жертв, у которых в таких местах обычно имелись щедрые накопления наличных, чтобы я мог не бедствовать, у жертв здесь почти ничего не было. Убивать ради денег – это казалось мне низким занятием, но снова – что же сделаешь? На меня вдруг снизошло – мэр будет хорошим вариантом. Потом придется уехать, точно придется, но в ее доме найдется достаточно, чтобы протянуть не только первое время. Идеи продолжались – не нужно будет уезжать, если я смогу обустроить пещеру в лесу получше. Такая жизнь могла бы пойти мне на пользу.
Брат жалостливо вопил, я утешал его, нервничал из-за того, что мы находимся на открытом месте днем, это было опасно, но я сомневался, что хоть что-то сможет заставить его сдвинуться с места сейчас. Не помогут ни насилие, ни ласка. Я присел рядом с братом, обнял его и пообещал:
– Я найду эту тварь. Найду и, не бойся, мой милый, больше она тебя не обидит.
Я пообещал, что мы будем теми, кто будет обижать, и – о чудо, брат перестал плакать. Позволил мне промыть глаза – бедный, они были совсем красные. Согласился вернуться в озеро. Ну хоть что-то хорошее сегодня. Я воспрянул духом, правда, мне немного для этого нужно, но тут еще и случилось намного более впечатляющее, чем послушность брата, чудо – зазвонил телефон. Это, конечно, не было событием само по себе. Событием было то, что звонила [Ксения]. Я вдохнул и выдохнул, поправил костюм, все очень быстро, чтобы не заставлять ее ждать. И взял трубку.
19. телефон
Наполеон писал так много, что я беспокоилась, следователь и монстр услышат, как он бьет пальцами по экрану. Мари скакала вокруг – и от волнения, и от адреналина, главврач переживала спокойнее, Повелительница топоров дремала в углу.
– Что делать, что же делать? – вопрошала Мари.
– Успокоиться? – предложила главврач.
Хорошее предложение, всем пойдет на пользу. Нужно было вытаскивать оттуда Наполеона, потому что монстр монстром, а вот следователь был неглупым и мог и услышать, и заметить телефон, и вообще – план, можно сказать, удался, но теперь все шло не по нему, и я не знала, что делать. Хотя нет, знала. Я отправила Наполеону сообщение и позвонила следователю. Он сразу же поднял трубку, начал рассказывать, как рад, что я ему звоню, а не он мне. Мы проговорили почти полчаса, я ждала, когда Наполеон вернется, следователь, должно быть, провожал своего монстра в озеро. Из новостей
– неинтересных: он все еще умолял меня о встрече,
– удивительных: Наполеон был уверен, что монстр – это брат следователя,
– страшных: следователь пообещал отыскать Мари и отомстить ей,
– спорных: Наполеон по взгляду следователя понял, что тот собирается убить мэра.
На этой новости проснулась Повелительница топоров и очень разволновалась. Мы убедили ее, что все в порядке, никто не собирается убивать мэра, затем ее мертвые убедили ее в том же – так оно выглядело, и она мирно уткнулась в телефон.
Нужно было обсуждать дальнейшие действия, но сегодня был последний перед зимним перерывом эпизод Толстушек против Худышек, и ох, никакой монстр не мог взволновать больше судьбы дурацкой Бетти, поэтому мы прервались на это. Мари, конечно, отправилась с нами (никому не было особо интересно, но главврач все равно представила ее как свою родственницу. Они были противоположностями друг друга – от цвета кожи до манер, но родственные отношения – это ведь сложная штука). Бетти продолжала тайком поедать чизкейки и хотдоги, набрала семь килограммов, но неведомым чудом осталась в проекте – мы ликовали всей лечебницей. Боюсь представить, что будет, когда она все-таки вылетит. Наверняка начнется хаос. Что там – я сама с удовольствием разгромлю свой кабинет, когда это случится.