– Вот просто так взять и написать?
– Можем придумать кодовые сообщения!
Решение этой проблемы потребовало половины самокрутки Котика и трех на двоих бокалов рома.
Оранжевый, отправил я, подождал, чтобы монстр сначала отпрянул, а потом еще сильнее приник к отверстию. Бедная Мари, подумал я и с наслаждением покрутил плечами, наклонил голову, согнул и разогнул ноги. Стало намного лучше, но это ненадолго, я знал, что скоро окончательно затеку. Я навел камеру на монстра и включил видеозапись, это тоже могло оказаться полезным. Нужно, возможно, было послушаться советов и взять с собой настоящую камеру, или хотя бы второй телефон, потому что сейчас я снимал видео и не мог отвечать на сообщения, которые сыпались и сыпались – не слишком удобно. Видео будет очень скучным, если монстр не станет шевелиться, но не буду же я привлекать внимание, чтобы заставить его. На минуту я задумался об этом – загрохотать, юркнуть в подземный ход, получить отличную запись. Рискованно – и глупо, я не стал даже заканчивать мысль. Прошло несколько минут. Видео с монстром выглядело как анимированная картинка, все немножко шевелилось: ветки, гнилые листья на земле, вода в лужах, снежинки – только монстр оставался неподвижным, эдакая горгулья тошнотворного цвета. Пока я смотрел на него через экран, я почти ничего не чувствовал, но стоило выглянуть из-за телефона, ненависть пробежала по мне мурашками. Монстр был гадкий, и я понятия не имел, как Мари не сходит там с ума от его взгляда. А что если сходит? Что если она валяется там без чувств, изнасилованная этой мерзостью? Забилась в угол и боится пошевелиться?
Все это легко можно было выяснить, задав вопрос. Но я больше не мог и не хотел задавать вопросы, я отправил красный. Через пару минут монстр встал и неохотно побрел в сторону леса. Он спрятался за деревом – меня охватила жуть, что если он нападет, когда Мари выйдет из склепа? Что делать тогда?
– И что тогда?
– Тогда мы воспользуемся тем, что я буду готова, и вот этим, – она помахала у меня перед носом стильным газовым баллончиком. Прочитала с этикетки: – Эффектно и эффективно! Подозреваемый не подозреваемый, а получит струей в сторону лица и отвяжется – я как раз успею убежать.
Были другие вопросы, но мы уже прошлись по большей части списка и не были уверены, хотим одолеть его сегодня и отредактировать завтра, или закончить завтра. Мари голосовала за отложить на завтра, а сейчас уже окончательно надраться. Я воздержался. Это привело к неконтролируемому хохоту и тому, что мы по очереди прижимали пальцы к губам, и шикали, и давились смехом. Когда мы немного успокоились, я подошел к двери, чтобы убедиться – там нет толпы гневных соседей и санитаров. Никого не было, только Повелительница топоров с серьезным видом застегивала куртку и явно направлялась наружу. Я выругался и сказал Мари, что приятный вечер заканчивается, Повелительницу топоров даже в лучшие дни опасно было оставлять одну, тем более – отпускать наружу, а сейчас, из-за Инги, из-за дежурного врача – это было совсем опасно.
– Надо, наверное, об этом кому-нибудь рассказать? – предложила Мари. Умница, голос разума в нашем дуэте. Но мы, конечно, же сделали по-моему – отправились за Повелительницей топоров в лес.
– А может, и нахер наш план? – спросила Мари, когда мы тихо, но не особенно, пробирались по лесу в общем направлении Повелительницы топоров – и озера. – Как у тебя ночная съемка на камере? Может, сейчас все поснимаем, и не нужно будет извращаться со склепами?
Было холодно, промозгло, впрочем, как еще может быть ноябрьской ночью? Мне тоже больше бы понравилось наснимать все сейчас и закончить на этом, но —
– Нужно в первую очередь выручить Повелительницу топоров. И кстати, надо, чтобы тебя никто не увидел, а то твой подозреваемый поймет… Не знаю, что он там поймет, но что-нибудь, лучше не рисковать.
Мари высмотрела Повелительницу топоров, которая растерянно смотрела в сторону озера. Не знаю, было там что-то или ей казалось. Скорее второе, потому что было темно, и даже растерянность Повелительницы топоров я угадывал по очертаниям позы, а не потому, что мог разглядеть. Я подкрался к ней в нужный момент – она набирала дыхание, явно так, чтобы закричать. Схватил ее за локоть, уверенно потащил за собой в сторону Мари. Та знаком показала Повелительнице топоров, что нужно быть тихой, улыбнулась на кивок, и мы стали скоро пробираться через лес. Через несколько шагов побежали, потому что сзади что-то, кажется, зашумело. Выживание выживанием, а долго бежать мы не могли. Повелительница топоров из-за возраста и общего состояния, я – из-за бурной музыкальной юности, а что не так с Мари – было неясно. Я спросил бы, но у меня и так уже кололо в обоих боках, было не до расспросов. Когда мы выбежали (больше, конечно, с грохотом и шумным дыханием выбрели) из леса, мы решили, что находимся в безопасности, и остаток пути проделали с остановками, недлинными, потому что стало совсем холодно.
– Надо зайти через заднюю дверь, – сказала Повелительница топоров, – чтобы нас не поймал никто.
– Да кому мы с тобой нужны, ловить нас еще, – ответил я, потому что порядочно устал этим вечером и обходить институцию не хотел.
Нужны мы были Ксении и главврачу, которые шептались о чем-то у основания лестницы.
– Не уверена, что имела удовольствие, – насуплено сказала главврач и протянула руку Мари.
Та с подозрением осмотрела и руку, и женщину, которая ее протягивала, и обаятельно улыбнулась:
– Да какое уж там удовольствие, когда такие вещи происходят!
Как выяснилось, Ксении и главврачу эти вещи тоже не слишком нравились, и наш детективный дуэт превратился в квартет – с половинкой, потому что Повелительница топоров отказалась уходить к себе и теперь беспокойно дремала в моем кресле. Иногда она приоткрывала глаза, бормотала что-то неразборчивое и снова засыпала. Я, признаться, был бы совсем не против присоединиться, но мы описывали наш план.
– Та-да, – бодро воскликнула Мари, и раскинула руки в стороны, и даже подергала кистями для дополнительного эффекта, – конец! Как вам наш прекрасный план по вылавливанию подозреваемого?
– Не особенно, – сказала Ксения. – Скорее даже совсем нет, если вы хотите реализовать его уже завтра.
– Что отдельно звучит не супер, учитывая хотя бы твое состояние. – Главврач кивнула на меня, и я хотел бы согласиться, потому что чувствовал себя не слишком хорошо. Хотел – и согласился. К чему геройствовать и притворяться, когда это может плохо закончиться?
Мы договорились на послезавтра. Договорились, что обдумаем все еще несколько раз – без этого – главврач указала на бутылки и окурок, и так мы и сделали, все без дополнительных стимулов, но с дополнительными участниками – участницами, извинения, Ксения, – и все равно остались на том же.
И вот я сидел в склепе, содрогался от гадливости и тошноты, хотел, чтобы монстр решился, сделал шаг в сторону Мари, и она прыснула ему в лицо из баллончика, но, конечно, совершенно этого не хотел.
Дверь открылась, Мари вышла наружу, тепло одетая, с шарфом, намотанным до самых очков – это чтобы не было видно лицо на видео, ну и чтобы вдохнуть минимум газа, если до него дойдет. Она сделала несколько шагов, все выглядело хорошо, но я не расслаблялся, потому что монстр смотрел на нее чересчур внимательно. Я хотел написать ей, крикнуть, но это все могло отвлечь. Мари спокойно шла к выходу с кладбища, притормозила у моего склепа, наклонилась, чтобы завязать шнурок…
– Разве не отличная деталь? Если у подозреваемого все-таки есть немного навыков сопоставления, он увидит, что я и правда имею привычку останавливаться у этого склепа, и тогда в следующий раз – если нам понадобится следующий раз, он будет совсем спокоен насчет запаха.
– Мне кажется, вы усложняете, – сказала Ксения, пока главврач тихонько бормотала, что ей кажется, мы – ебанутые. Я прошептал в ответ а то! и подмигнул.
Ксения и Мари спорили о том, нужно ей останавливаться или нет. Ксения аргументировала тем, что остановка может спровоцировать монстра, Мари будет в невыгодном положении. Мари требовала провести опыт и ловко прыскала в лицо Ксении из воображаемого спрея из позиции сидя на корточках. Лучше получалось, если она стояла, но с чем спорить было невозможно, так это с тем, что она будет приманкой, поэтому, как она решит, так и случится.