Вот это проводочка! — Он даже присвистнул. — Подождите, сейчас изоляцию притащу и отвертку.
Денисов пошел к машине, по дороге снова зачерпнул воды из колодца — напиться и смочить голову. В ящике с инструментом он нашел необходимое и снова повернул к дому.
У теодолита словно и не заметили его маневра.
Вернувшись, Денисов увидел маленькую шаткую лесенку, которую откуда-то притащил Лукьяныч. Новожилов оставался в той же позе — насквозь фальшивой и вызывающей. Его так и подмывало на безрассудный шаг. Не хватало только привычного импульса: Новожилову нужна была ссора.
— Сначала проверим проводку, — сказал Денисов.
Он заметил нетерпение Новожилова и сразу почувствовал себя намного хитрее и спокойнее своего врага.
— Все-таки решили строить интернат? — спросил Лукьяныч.
— Наверно, будут, раз нас пригнали.
— Беспокойная работа.
— Зато деньги большие, — неожиданно охотно ввязался в разговор Новожилов, — форма хорошая, проезд бесплатный. Каждый год сапоги — год хромовые, год яловые… Две фуражки.
— Видишь ли, — Денисов пристроился на верхней перекладинке лестницы, чуть в стороне от Новожилова и в то же время над ним и над кроватью. — Деньги не то чтобы большие. Так… А форму не дают. Может, раньше давали? Правда, когда на болоте работали, сапоги выдавали на сезон. Потом забрали. А кто себе захотел оставить — деньги внес: стоимость минус амортизация. Полевые и командировочные — шиш, мы здесь на ночь не остаемся. Ну, машина у нас своя, проезд бесплатный.
— Это мы знаем, товарищ начальник, — Новожилов передернулся. — Наслышаны…
— Вот именно, — не поняв, согласился Лукьяныч, — без машины вам нельзя.
— Я и на заводе неплохо зарабатывал, но не то… Дисциплина, мастер, наряды, а здесь — по деревням. Сами себе хозяева. — Он подмигнул Лукьянычу. — Ничего, отец, сейчас свет будет и картошка тоже… Мы у себя в электроцехе, между прочим, всегда картошку парили или пельмени. Лучше, чем в любом ресторане!
Денисов рассказывал о хорошо знакомой ему жизни электроцеха и чувствовал, как в поведении Новожилова появляются признаки успокоения. Он уселся на кровать поглубже, так, что сетка под ним прогнулась, однако руки из кармана не вынул.
— Электричество — штука опасная… — признал Новожилов.
Как только Денисов умолкал, он снова начинал беспокоиться.
— Я и говорю: электрик — большое дело. Но рискованное…
— Вам за то и деньги платят, чтобы рисковали. — Новожилов сделал легкое движение рукой в кармане. — Тут ведь раз — и карта бита!
— Это верно, — согласился Денисов.
Он вдруг — ясно понял, что в состоянии руководить своим плохо владеющим собой противником, у которого нет ничего, кроме навязчивых подозрений. Надо только внимательно продолжать игру, не допуская ни одной ошибки.
— …Дело рискованное, опасное… Мастер как-то говорит: «В лифте темно! Полезай после смены наверх, сменишь трансформатор!» Там трансформаторчик стоял — триста восемьдесят вольт на двенадцать. Сменить — пара пустяков: напряжение отключил, четыре винта отвинтил, новый трансформатор подключил, четыре винта закрутил. Работы всего ничего. А дело было в конце месяца, авральчик. Лифт без конца туда-сюда в работе. Мне бы действительно дождаться конца смены… А я на футбол спешу — «Торпедо» играет. «Сделаю под напряжением!» Залез наверх, трансформатор снял — все хорошо. Стою на резиновой прокладке, держусь только за один выход, не страшно. Ставлю новый трансформатор. Ну, низкий конец сделал, берусь за высокий. Вдруг лифт включили — а я, видно, задумался, что ли? — и щекой к железной стойке… Тут меня и приласкало. Как шибанет! Я через барьер — об стенку… И скорей снова к трансформатору. Как в драке: сначала даже, не чувствуешь — ударили, а ты опять в гущу! Законтачил второй конец, завинтил винты и вниз. Пошел умываться — шея не ворочается. И голова пустая, и на футбол неохота. «Старичкам» рассказал: они меня на кушетку — лежи! Потом в больницу — две недели отвалялся!
Рассказывая, Денисов нашел повреждение в проводке, оно оказалось близ кровати, на которой сидел Новожилов. Привычными ловкими движениями Денисов зачистил один конец провода, бросил его вниз на спинку кровати и взялся за другой. Новожилов опасливо отодвинулся от шнура, вынул наконец руку из кармана и сел ближе к окну. Теперь он лишь искоса поглядывал на электрика, не выпуская из виду «топографов», которые все еще возились на лугу. Денисов был поглощен возней с электричеством, что-то насвистывал. Потом он выпустил второй конец провода, и тот упал на ржавую панцирную сетку. Бывший заводской электрик переставил стремянку и перешел к пробкам.
— Да, электрический ток — штука серьезная, — снова заговорил он, — а научно говоря, перемещение электрических зарядов в телах или в вакууме…
— Учился где? Или так, самоучкой? — спросил Новожилов.
— Учился. Ты про электрический стул слыхал?
— Слыхал. — Постоялец зябко передернул плечами. — Сразу насмерть или мучаешься?
«Да он же совсем-совсем темный! — подумал Денисов. — Рассказать кому-нибудь — не поверят!»
— Сразу… — Он поднялся на стремянку. — В момент!
Новожилов покосился на почерневшие оголенные провода, лежавшие на кровати, и тихо подался в сторону.
— Не двигайся! — сказал вдруг Денисов, изумившись странному звучанию своего голоса. — Сиди тихо, Новожилов, а то поверну пробку — и будет электрическая кровать!
Первым движением Новожилова было сунуть руку в карман за «байярдом». Направленное на него черное дуло было не так страшно — это в его жизни уже случалось. Но сила, таившаяся в полусгнивших проводах, фарфоровый изолятор — копеечная штука, чуждая обычного его круга вещей, парализовали Новожилова…
— Вверх руки!
Он медленно поднял руки в ожидании неминуемого электрического разряда.
— Я сразу догадался, что он из уголовного розыска! — восхищенно рассказал Кристинину Лукьяныч, когда Новожилов и остальные были уже в машине. — Когда еще лестницу попросил! Я и топор в дом принес… Если что, думаю, я своего постояльца по башке!
— А вот этого нельзя, — сказал Кристинин.
Кружа по лугу с теодолитом и заполняя тетрадку черточками и значками, он еще раньше понял, что Денисов может рискнуть на задержание в одиночку. Сам Кристинин так бы и поступил: преступник вряд ли мог ожидать, что трое инспекторов будут возиться у теодолита, когда четвертый начнет действовать. Но одно дело — старший инспектор МУРа Кристинин, другое — новичок, слушатель учебных сборов!
— …Я попрошу Денисова подсоединить проводку… Ничего, мы подождем. — Кристинин попрощался с хозяином и пошел к машине.
— А все-таки хорошо, если бы интернат! — вздохнул Лукьяныч.
Обратная дорога из деревни показалась короче и быстрее утренней. Равномерно покачивалась высунувшаяся из кузова рейка, постукивало пустое ведро. Инспектора почти не разговаривали между собой, только Новожилов, сидевший между Горбуновым и Губенко, не умолкал ни на минуту: ругал Лукьяныча, Денисова, не так, по его мнению, посмотревшего на него Кристинина. Он по-прежнему бессмысленно и глупо искал ссоры. А вот о том, что в сторожа у магазина он не попал, а попал его сообщник, тоже вооруженный «байярдом», Новожилов молчал, хотя сделать заявление об этом было для него крайне важно: арестованный несколькими неделями раньше Косой Федор уже валил все на скрывавшегося Новожилова.
На шоссе их встречал закрытый светло-серый фургон. Старший конвоя приветствовал Новожилова как старого знакомого. Тот сразу успокоился, выходя из «газика», сложил руки за спину.
Когда Новожилова увели, в машине стало просторно и тихо.
— Ты где будешь работать после школы подготовки? — спросил Денисова Губенко. Всю обратную дорогу он упорно молчал.
— У себя на вокзале.
— Понимаю. А кем? Младшим инспектором уголовного розыска?
Денисов пожал плечами.
— Постовым. Для розыска, пожалуй, опыта маловато.
— Так.
Денисов не уловил в этом «так» особого сожаления.
Больше Губенко ни о чем не спрашивал. Кристинин высадил его из машины на Садовом кольце, у площади Маяковского. Простился он с Денисовым весьма дружелюбно.
Неприятный разговор произошел в кафе, куда Кристинин, Горбунов и Денисов, переодевшись, зашли поужинать.