— Ты сходишь утром в магазин? — попросила Лина. — Я хотела бы убежать пораньше. Заодно заглянешь в прачечную.
Антон объяснился со следователем, теперь нетерпеливо поглядывал на Денисова.
— Получишь. И кое-что сдашь, — объяснила Лина.
— Постараюсь.
— Завтрак в холодильнике…
— Ну ладно… — Он положил трубку. Сразу почувствовал: разговор закончил не так, не тем, но менять что-то было поздно.
— Распоряжение следователя, — сказал Антон. — Направить инспектора, то есть тебя, в медкомнату. Надо поговорить с врачом по результатам освидетельствования проводницы…
— Она еще там?
— Там. С ней младший инспектор.
— Ниязова надо послать к вагону. Усилить охрану места происшествия. Ничего нового? — Денисов показал на пульт.
— Нет. Сразу звони, если что…
Денисов кивнул.
Из телетайпной доносился непрекращавшийся стук. Антон должен был ориентировать о случае в почтовом вагоне все органы транспортной милиции по пути следования поезда.
У выхода, в боковой комнате, сидел за столом Ольшонок. Следователь разрешил ему собственноручно заполнить бланк протокола допроса — Ольшонок писал, поминутно отвлекаясь и перечитывая написанное. Рядом лежал второй бланк — для беловика.
«Будто составляет дипломатическую ноту… — Денисов оглядел нескладную фигуру начальника почтового вагона. — Но почему он так осторожен? Что за нарушения он допустил? Привели ли они в конце концов к гибели Косова?»
Он вышел на перрон. Дробно стучали тележки носильщиков. Свисавшие на невидимых нитях светильники казались пронзительно яркими. Сверху, из установленных вдоль платформ динамиков, непрекращающимся потоком поступала привычная информация:
— …соблюдать чистоту. Не курить, не сорить…
— …в комнате матери и ребенка есть свободные места…
В толпе, текущей к поездам, мелькали знакомые лица — электрики, дежурные. У центрального зала технический контролер Ремизов, в холодном пальто, в шапке с опущенными наушниками, в чем-то оправдывался перед дежурным по отделению перевозки почты Кубасовым. Кубасов, тучный, постоянно задыхающийся от одышки, не слушал его, тер рукавицей нос.
«Наверное, насчет браконьерской икры… — подумал Денисов. — Одно к одному!»
Через зал для транзитных пассажиров Денисов прошел к медкомнате, открыл обитую клеенкой дверь. В приемной было пусто. Несколько женщин негромко разговаривали в кабинете заведующей. Перед входом в бокс стоял младший инспектор Ниязов. Увидев Денисова, он показал на перегородку.
— Кладовщикова там, чувствует себя нормально. — Ему не терпелось получить более серьезное задание. — Я нужен здесь?
— Надо обеспечить охрану места происшествия.
— Идти к вагону? — Ему явно не везло. — Он еще под мостом?
— На площадке.
— Есть! Побежал.
— Насчет проводницы? — Знакомая Денисову медсестра выглянула из кабинета, поздоровалась. — Сейчас с ней заведующая. Придется чуть обождать. Мы дали ей успокоительного… — Лицо медсестры, всегда невозмутимое, неожиданно расплылось в улыбке. — А у нас гость! Хотите познакомиться? Зайдите.
Времени было в обрез, но Денисов вошел. В кабинете, кроме женщин — дежурной по залу и старшего администратора, — находился еще мужчина лет пятидесяти в зимнем, чересчур толстом, пальто и суконных ботинках «прощай, молодость». Сидя на кушетке, он пил чай.
— Шарков Дмитрий Михайлович, — представила его медсестра. — Тот самый…
Денисон посмотрел на нее.
В журнале писали! Умеет читать кожей!
— И экстрасенс. — Дежурная по залу, строгая дама, взглянула на часы — ей не хотелось уходить. — Не может быть, чтобы не слышали! Специалист по биополю… Ставит диагноз по голосу!
— Очень приятно.
Мысли Денисова были далеко. Он действительно что-то читал или слышал. Скорее всего рассказывала Лина, а ей кто-то говорил на работе.
— Сейчас произвели научный, так сказать, эксперимент, — сказала дежурная по залу. — Перед самым вашим приходом. Дали Дмитрию Михайловичу прочие тать название статьи.
— Темновато здесь, — глядя в сторону, буркнул сенс.
Денисов посмотрел на часы: проводница продолжала находиться с заведующей в боксе. ЧП в вагоне 7270 отбирало все его внимание и любопытство.
— Я и стихи могу! Экспромтом! На любую тему! — Почувствовав обидное безучастие, предложил вдруг экстрасенс. — Хотите? — Ему словно было недостаточно удивительного дара — умения ставить диагноз по телефону и читать пяткой.
— «Сейчас в медкомнате сидим… — забормотал он, — товарищи вокруг, и вот приходит гражданин, садится в тесный круг, чтоб вместе ехать хоть куда, нам дружба всех нужней, но и билет само собой…» — Он не закончил.
Скрипнула дверь. Из бокса появилась заведующая медкомнаты и с ней проводница.
— Обширная гематома под правым глазом, — сказала Денисову заведующая, — ссадины на левом и правом предплечьях, на горле… — Она отошла к умывальнику, послышался удар сильной струи. — Будете направлять в бюро судебно-медицинской экспертизы?
— Сейчас уже поздно.
— Думаю, я ничего не упустила, но пусть там посмотрят.
В течение разговора проводница не произнесла ни слова и смотрела в сторону, будто речь шла не о ней.
— Кроме того, небольшое кровоизлияние в сетчатку, — заведующая резко выключила воду. — Женщина пойдет с вами?
— Мы еще не разговаривали.
— Подождите, я запишу в книгу.
С появлением заведующей экстрасенс как-то сразу притих, дежурная по залу заторопилась к себе.
— Какова, по-вашему, давность повреждений? — спросил Денисов.
Врач подвинула мензурку на столе, послышался царапающий звук стекла о стекло.
— Не менее восьми-десяти часов.
— Восьми-десяти?!
— Безусловно. Изменена пигментация, кое-где активно идет заживление…
«Выходит, смерть Косова и нанесение повреждений проводнице разделены во времени! — подумал Денисов. — Связаны ли одно с другим?! И каким образом?!»
В углу затрещал телефон прямой связи с милицией. Врач подняла трубку, передала Денисову.
— Вас.
— Слушаю, Денисов.
— Денис… — начал Антон. — Сейчас представитель отделения перевозки почты едет домой к Косову, чтобы поставить в известность родственников. Я решил, что лучше будет…
Денисов и сам думал об этом.
— Пусть подождет меня.
— Это в Ржаково.
— Я знаю. Как там подъезды?
— Неизвестно. На всякий случай возьмите «газик». Все?
— Ориентировки везде даны? — поинтересовался Денисов. За действия наряда милиции по горячим следам он отвечал совместно с дежурным.
— О преступлении? — Антон щелкнул зажигалкой, прикуривая. — Везде. В управление, по вокзалам. В Клайпеду — насчет Вайдиса. Кстати, у него заказан разговор с домом. На двадцать один час. Как быть?
— Время еще есть! А телеграммы по пути следования?
— Послали. Бейнеу, Кунград… — под конец Антон спросил: — Как со справкой о медицинском освидетельствовании?
— Сейчас будет.
— Не удалось установить, кто ударил проводницу?
— Нет.
— А ты как считаешь?
— Я? — Денисов понизил голос, чтобы Кладовщикова не могла его слышать. — Думаю, это сделал Ольшонок, начальник вагона.
2
Сразу за домом, у забора из металлической сетки, шла хорошо укатанная лыжня с цветными картонными указателями по бокам — здесь проводились соревнования.
Тянуло дымком. Была пятница. В Ржакове топили бани.
Дежурный по отделению перевозки почты Кубасов, которого Денисов видел до этого на вокзале вместе с техническим контролером, страдающий от одышки и мороза, первым направился в дом. Следом прошла приехавшая с ними женщина в дубленке — представитель месткома.
Денисов еще несколько минут оставался во дворе. Ему хотелось составить себе представление о погибшем и его быте.
Дом был двухэтажный, с верандой, с резными балясинами на балконе и кирпичным гаражом. Фруктовые деревья на участке вырублены. Росшие на меже сосны казались посеребренными, словно каждую иголку предварительно окунули в серебристую краску.
Напоследок Денисов взошел на крыльцо, внимательно оглядел приступки. Сбоку в снегу валялся бумажный фантик «Ну-ка, отними!», сломанная сигарета «БТ». Денисов поднял ее — обе половинки оказались совершенно промерзшими.