Оказалось, что его поведение было просто мерой предосторожности.
– Когда вся эта шпионская эпопея закончиться, вот тогда можно будет ни от кого не таится.
– А сейчас мы от кого таимся? – удивилась Лелёка, не поняв, как им могут помешать шпионы.
– Нельзя показывать личную заинтересованность. Ты моё слабое место. Тебя могут похитить, а меня заставят что-нибудь делать, шантажируя тобой.
– Ну вообще-то я могу постоять за себя.
– Можешь, если будешь в состоянии.
– То есть?
– Распылят в лицо усыпляющую смесь и всё. И ничего ты не сделаешь.
– Усыпляющую смесь, – промямлила девушка.
– Да. Если бы ты не была ключевой фигурой в игре Советника, я бы вообще потребовал, чтобы тебя убрали из дворца, хотя бы на время.
– А разве усыпляющую смесь можно распылить и не самому не нанюхаться?
– А защитные маски на что?
– То есть во дворце в защитной маске? А потом ещё с безжизненным телом девушки? Надо же как-то вынести моё уснувшее тело. Мимо стражников пройти.
– Может именно потому, что не придумали как это осуществить, пока ещё ничего с тобой не случилось.
– Ты меня пугаешь.
– Я сам за тебя боюсь. Пока ты на дежурстве и у тебя активирована камера в бусине, я спокоен. Запись идёт. Если вдруг на тебя нападут, то это сразу же узнают. А вот когда камера отключена и трансляция не идёт… Будь осторожнее.
– Теперь я буду бояться. Ты уверен, что меня могут похитить?
– Нет, это мой страх, я боюсь потерять женщину, которую люблю. Советник сказал, что они не будут так рисковать. Вдруг я не пойду у них на поводу и не поддамся шантажу. А они уже провернут операцию по похищению, которая тоже риск. Так что скорее это моё помешательство.
–…
– Так что будем временно изображать дружеские отношения и не больше.
– Ну хорошо, будем изображать дружеские отношения близкие к холодным, – пошутила Лелёка, а про себя всё смаковала «женщина, которую любит».
Вот и в этот раз они встречались в этом парке. Сначала шли привычным маршрутом, потом присели у пруда на скамейке, которую с двух сторон прикрывали деревья, чем-то напоминающие земные плакучие ивы. С дорожки парка скамейка была почти не видна.
Сигрус продолжил рассуждать об Элемусе Петле:
– Если бы я вёл допрос, первое, что спросил бы его: «Зачем он испортил ваше оружие». После чего тут же сам бы сказал, что на самом деле мне это не интересно, так как я прекрасно знаю зачем. Чтобы попасть в гвардию. А потом бы добавил, что у нас есть свидетель, который готов выступить на суде, если до суда вообще дойдёт. И вообще улик столько, что по законам о предателях – просто казнить его и всё. Но если он готов покаяться и всё рассказать, сообщить о других членах заговора, то тогда…
Мужчина сделал свою излюбленную многозначительную паузу и сказал:
– Намекнуть, что возможно и не казнят, если всё расскажет.
– И ты думаешь он сознается?
– Вопрос как это всё организовать. Сколько в камере продержать до допроса. Кормить-поить или забыть о его существовании. Свет не включать. В общем психологическое давление.
– Да ты садист, – изумилась Лелёка.
– Кто? – нахмурившись, переспросил Сигрус.
– Ты собираешься над ним издеваться!
– Разумеется! Мне же нужно признание…
– Для достижения цели все средства хороши, – произнесла Лелёка.
Она впервые задумалась над смыслом этой избитой фразы. Всегда она воспринимала её как однозначно негативную. Сейчас же всерьёз задумалась о том, что в данной ситуации это действительно верно. И, возможно, единственный способ узнать правду.
– Да! – воскликнул Сигрус, – ты же понимаешь это?
– Да, – ответила девушка и согласно кивнула головой.
Согласиться-то она согласилась, и даже умом понимала, что это действительно так и должно быть, но на душе почему-то было гадко.
– Пойдём во дворец, – уныло сказала она.
Возвращались они тоже порознь. Лелёка вызывала себе раблек. Сигрус же пользовался своим личным автомобилем.
Поднявшись со скамейки молодые люди двинулись к выходу из парка.
– Потерпи немножко, скоро это всё закончится, – сказал мужчина приобняв её за плечи, но тут же отпустил.
Однако он ошибся. Скоро это не кончилось. После покушения на королеву прошёл месяц, второй, третий.
Новички по-прежнему были изгоями, их по-прежнему не ставили на дежурство у покоев королевы. Время шло. Ничего не происходило, и постепенно все остальные гвардейцы расслабились. Кто-то с кем-то стал разговаривать. Полное игнорирование постепенно стало сходит на нет. Окончательно точку бойкоту положила новость, что королева едет с визитом в другую страну.
Произошло это спустя шесть месяцев после покушения. На сборы была дана неделя. Гвардия расширенным составом, чуть ли не полностью, сопровождала правительницу. Обычно в поездках участвовала часть личного состава, приблизительно половина. В этот же раз решено было взять больше. Часть сотрудников были определены в свиту королевы. Они должны были ходить в гражданском платье, изображать приближённых, вести светские разговоры, а в случае чего прикрыть своим телом правительницу. Неделя потребовалась именно на то, чтобы срочно собрать гардероб, с учётом современной моды.
Из новичков в поездку должны были отправиться всего двое: Лелёка и Элемус. Это была идея Советника.
– Зачем нам эта головная боль? – воспротивился Сигрус.
– Пусть думает, что он у нас на хорошем счету. Что его не подозревают и доверяют, глядишь где и проколется.
Этот разговор начальник гвардии передавал Лелёке, всё ещё возмущаясь решением Бориуса.
– Надо было всех новичков оставить дома. Отпуск дать.
– И меня?
– Тебя в первую очередь.
Он хотел ещё что-то добавить, но промолчал.
Сначала девушка решила даже обидеться, но порассуждав, решила, что это не недоверие, а скорее забота. И ему в поездке было бы спокойнее, зная, что она дома, в безопасности.
Плавание
Лелёка перебирала свои вещи, решая, что взять с собой. Она едет как гвардеец, наряды ей не нужны. Оружие, запасная обойма, второй комплект формы, защитные доспехи, защитный костюм из секретной лаборатории, запасная бусина-камера. Разумеется листинд. Расстояние будет такое, что запись будет идти только на её устройство. Советник просил на всякий случай взять второй листинд, на который будет дублировать запись.
Вспомнив, что у неё есть неиспользуемое индивидуальное устройство связи, она полезла в свою коробку с сокровищами. Первое что она там увидела – странная жёлтая гусеница, которую она сначала приняла за живую.
«Что это за гадость, как она…, – успела подумать Лелёка, прежде, чем вспомнила».
Она уже хотела отложить индивидуальный плот в сторону, как подумала, что веса он особо не прибавит, хотя и понадобится вряд ли, но… пусть будет. После этих рассуждений швырнула его к прочим вещам, что надо упаковать. Затем достала листинд и настроила его на приём и запись информации с камеры. Аккуратно положила рядом с прочими вещами.
Утром она получила посылку от Сигруса – он прислал ей дорожный… Лелёка даже не знала, как это назвать: саквояж, сундук или вообще рундук? Это можно было бы назвать и чемоданом на колёсах, но он был жёсткий, при этом обтянут кожей. Для чемодана пожалуй слишком маленький. Открывался он, как сундук, откидыванием, правда не крышки, а передней стенки вниз. Внутри же всё пространство было поделено на ячейки-полочки побольше и поменьше. В крупные удобно было положить одежду, защитные костюмы. В ячейку обитую внутри чем-то мягким она положила листинд, как раз поместился. Начав укладывать вещи вспомнила про нижнее бельё и гигиенические принадлежности.
Сначала она думала, что сундук слишком большой для её нужд, но оказалось, что в самый раз. Она как раз полностью его заполнила. Даже специально для бусины была крохотная ячейка. Сначала девушка подумала, что это просто лишнее пространство оказавшееся в ящике. И лишь дотронувшись до него рукой поняла, что внутри что-то мягкое, типа поролона, куда с лёгкостью была утоплена бусина-камера. При первом взгляде на эту ячейку даже не обращаешь внимания. Бусину же и вовсе не видно, так как она надёжно удерживается внутри этой мягкой субстанции.
Единственное, для чего не было специальной ячейки – гусеница, она же индивидуальный плот. Решив, что потом придумает, куда его лучше пристроить, сунула в карман. О чём благополучно забыла буквально тут же.