Будь новеньких много, возможно, поднялся бы ропот, но их всего-то было человек шесть. Сейчас же присутствовали трое: Лелёка, её однокурсник Элемус Петла и Лергус Смирна.
Последний был один из первых новичков, кого взяли в гвардию. Тихий, скромный молодой человек, довольно привлекательный внешне, при этом краснеющий, как барышня, при малейшем смущении.
Вот и сейчас он зарделся, поняв, что его могут подозревать в предательстве. Однако, несмотря на то, что засмущался, единственный сказал:
– Можно обратиться, начальник гвардии королевы?
– Да, разумеется, – несколько опешил Нимрла, не ожидавший вопросов.
– Раз новичкам нет доверия, может тогда лучше уволить нас всех? – сглотнув ком в горле, спросил молодой человек, из алого став пунцовым.
– А вместо вас взять новеньких? – поинтересовался Сигрус.
– Нет, – отвечал Лергус, постепенно возвращаясь к своему нормальному цвету, – обойтись старыми гвардейцами, зато надёжными, кого не будете подозревать.
– Нам нужны были двое новеньких, однако мы решили взять ещё четверых, чтобы снизить нагрузку на сотрудников. Благодаря этим шестерым новым сотрудникам мы смогли сократить смены на час. Вроде незначительно.
Командир сделал многозначительную паузу и продолжил:
– Однако именно этот час мог оказаться решающим. Такое решение было принято на основе отчёта психиатров, которые в течение почти года проводили исследования состояния сотрудников. Нам нужна гвардия в стопроцентно боевом настрое 24 часа в сутки. Поэтому уволить новеньких и возложить больше обязанностей на старожил, тем самым подорвав их психическое и физическое здоровье, а значит подвергнуть королеву опасности – не лучшее решение.
Лелёка удивилась, что Сигрус стал объяснить подчинённому, почему принял именно такое решение. На её земной памяти не было таких примеров. «Начальник всегда прав» – девиз компаний, в которых ей доводилось работать. Причём этот девиз действовал даже если начальник поступал опрометчиво – слушать доводы подчинённых не считалось нужным. А подчас, верней довольно часто, подчинённые были просто не в курсе, почему принимается то или иное решение. Возможно, они могли бы посоветовать более эффективное, но… их мнение никого не интересовало. У них же оставалось лишь смутное чувство, что происходит какая-то ерунда. И лишь спустя время, когда наконец выяснялось, что за проблема вынудила принять странное решение, становилось понятно, что решали проблему как всегда, через всем известное место, а не по уму.
– Лучше я вас не буду ставить в личную охрану королевы, зато освобожу гвардейцев со стажем от рутины.
– А мы навсегда останемся в рутине? – неловко сформулировал Смирна.
– Не на всегда, а пока не разрешится ситуация.
Помолчав Сигрус добавил:
– Однако, если такое положение дел кого-то не устраивает, он может подать рапорт на увольнение. Не могу сказать, что меня это обрадует. Тем более, что брать новых людей сейчас чревато. Скорее меня это даже порядком расстроит, но удерживать никого не буду.
Он сделал паузу и наконец рассказал о перестановках.
– Как вы уже догадались, в вашем подразделении будут новые сотрудники. Начальником подразделения будет Василус Бравлу. Никеус Умнолу возглавит первое подразделение.
– Ох, – почти в едином порыве выдохнули гвардейцы.
Видимо все уже давно привыкли к Никеусу и смогли наладить с ним отношения. Наверно он был не таким уж и плохим человеком. То, что он невзлюбил Лелёку не делало его негодяем по жизни. Во всяком случае сейчас девушке показалось, что подчинённые сожалеют о смене начальства. А может дело в другом – новый начальник – это значит по-новому надо подстраиваться.
– Заместителем начальника подразделения остаётся Алексус Сидола.
На этот раз раздался выдох сопровождался довольным возгласом.
– В другое подразделение переходят: Титола, Борила, Кузнела, Попола и Новила. Названные господа на сегодня свободны и после собрания могут отправляться по своим делам, ваша смена завтра.
– Господин Умнолу и Бравлу сегодня передают дела друг другу, поэтому проверять караулы буду я. Назначат дежурства, с учётом перестановок и разведут караулы через полчаса.
– Господа, полчаса же вам хватит? – скорее не спросил, а приказал Сигрус начальникам подразделений, – лучше поторопиться, чтобы освободить дежурных первого подразделения.
– Конечно, – хором отрапортовали главы подразделений и отошли к столу, где в первую очередь занялись сегодняшними назначениями.
Все остальные замерли в ожидании. Хотя спустя несколько минут началось движение. Никто не сказал, что гвардейцы не могут перемещаться по комнате и должны молчать. Спустя минут пятнадцать они уже начали переговариваться и постепенно голоса с шёпота перешли на обычную громкость.
Лелёка не могла всё время пялится на Элемуса и уж тем более Алексуса Сидолу. Она старалась вести себя естественно. Подошла к свои коллегам по подразделению, перекинуться парой слов, при этом постаралась встать так, чтобы вся комната попадала в поле зрения. Что не увидит она – запишется на камеру. Поэтому для неё стало неожиданностью, когда её сзади тронули за локоть.
– Привет, – улыбнувшись, сказал Элемус Петла.
– Привет, – ответила Лелёка, попытавшись улыбнуться в ответ.
Она задумалась, искренней ли была его улыбка. Она ведь тоже постаралась изобразить искренность, абсолютно не будучи уверенной, что у неё это получилось.
«Надо будет потренироваться перед зеркалом», – подумала девушка, внезапно поняв, что вести себя надо естественно, не вызывая подозрений. Хотя сейчас естественной была растерянность, поэтому неуверенная улыбка скорее всего не вызовет подозрений.
– Вот мы снова оказались вместе, – начал молодой человек, видимо чтобы как-то завести разговор.
– Ага, – ответила девушка и добавила, – только мы оба стрелки, так что вряд ли окажемся вместе на дежурстве.
Она постаралась произнести это так, будто сожалеет, что товарищ по курсам не окажется с ней вместе в карауле.
– Это да, – согласился он, – зато на больших мероприятиях можем оказаться вместе.
– Ага, – неуверенно ответила она.
Лелёка задумалась, каково это оказаться в одной группе с человеком, который скорее всего будет не во врага целиться, а тебе в спину, или того хуже, в королеву. Она сама не заметила как нахмурилась.
– Ты не рада? – спросил Элемус, приняв это на свой счёт, на самом деле не без основательно.
– Нет, что ты, – заверила его Лелёка, – просто подумала, что любое мероприятие теперь связано с опасностью для жизни.
– Да ладно тебе, – слишком уж оптимистично заявил бывший однокурсник, – у нас же защитные костюмы.
– Да, точно, – согласилась Лелёка, демонстративно потирая место ранения.
– Ну ты-то пулю словила, когда это было вообще неожиданно. Да и потом, ты же не телохранитель, тебя там вообще не должно было быть.
Девушке показалось или она действительно уловила досадные нотки в его голосе.
«Вот, теперь мне будет казаться то, чего нет, потому что я его подозреваю», – оценила она ситуацию.
– Это да, ты прав, меня там быть не должно было. Хорошо, что я там всё-таки оказалась, спасла королеву. А то неизвестно, кому бы мы сейчас служили, да и была бы у нас работа в принципе.
Она старалась изо всех сил делать вид, что беседует с товарищем, и понимала, что ей даётся это с трудом. Девушка уже пожалела, что согласилась на авантюру Советника. Когда приняла такое решение, не до конца отдавала себе отчёт в том, чем ей придётся заниматься. В голову не приходило, что вот так, как само собой разумеющееся к ней подойдёт Элемус, а она должна будет с ним разговаривать как ни в чём не бывало.
«Что говорил Советник, – напомнила она сама себе, – просто общайся, просто наблюдай, ничего не предпринимай, веди себя как всегда».
Однако вот именно это – вести себя как всегда с человеком, которого подозревают в предательстве, и есть самое трудное.
«А вдруг он не предатель, – мелькнула мысль, – а мы зря его подозреваем?»
После этого стало немного проще говорить с Элемусом.
Пока все эти мысли проносились в её голове, он задал ей вопрос:
– Кстати, а как ты тогда оказалась в покоях королевы. Тебя же вроде арестовали?
Она не была готова отвечать на этот вопрос. Говорить правду скорее всего не следовало, а обтекаемого ответа у неё не было. Лелёка судорожно думала, что сказать, когда раздался спасительный голос Никеуса. Кто бы мог подумать, что она когда-нибудь обрадуется его голосу.