– Разберемся, – синьор teniente coronel полуобернулся к морским пехотинцам. – Сompañeros, знакомьтесь: Teniente Алехандро Гуаль и Alferez de Navio Модесто Карреньо.
Гуаль сдержанно кивнул, а Модесто, восхищенно блеснув глазами, улыбнулся.
– Вона, уже ведут бедолаг, – оглянулся на катер Смоляк. – Цельных семь штук.
Действительно, под бдительным конвоем коммандос пленных вели к трапу. После принудительно купания в Rio-Meta бравый вид был утерян безвозвратно. Почти все шлепали босыми ступнями по рифленым листам палубы. При этом, скованными сзади руками, они придерживали камуфлированные брюки. Венесуэльцы недоуменно переглянулись, разглядывая столь необычную процессию. Еремеев, перехватив взгляды, ухмыльнулся:
– Это я посоветовал. Чтобы вели себя паиньками. Опять же психологический дискомфорт на лицо. Прием простой, но надежной. Штаны сзади от пояса до гульфика чик ножичком. И, гуляй себе. Но медленно.
– Гуманно! – оскалился Диего. – Считай дополнительная вентиляция.
– Ага, вентиляция. Полная, – Николай изобразил невинную мину на физиономии. – Труселя тоже подрезали. До кучи. А, вот боты они сами скинули. Чтоб не утопнуть. Очень-то жить захотелось, так полагаю.
Модесто, не удержавшись, хихикнул по-девичьи в кулак. Диего укоризненно глянул на него, но и сам засмеялся так озорно, будто не матерый офицер разведки, а прыщеватый тинэйджер.
Тем временем колумбийцы просеменили мимо.
– Опа! Какая встреча! – завопил подполковник, уставясь на одного из пленников. – Лопни мои глаза, если я ошибаюсь?
Кайда вопросительно посмотрел на синьора подполковника. У того злой радостью озарилось лицо:
– Герр Хорхе Агудело. Начальник штаба первого батальона сил специальных операций сухопутных войск Колумбии.
– Куда ж вас сударь к черту занесло? –негромко по-русски пропел Чупа-Чупс, с любопытством разглядывая единственно обутого пленного. Того уже бесцеремонно выдернули из унылой цепочки и сам sargento mayor de tercera, крепко ухватив за предплечье, вёл к офицерам.
Пятьдесят один час назад.
Чубаров потоптался у зашторенного деревянными жалюзи окна. Раздвинув пальцами ламели, посмотрел сквозь мутное стекло наружу и хмыкнул:
– Всё-таки у нас общего, чем кажется с первого наскока. Окна наверняка отродясь немытые. На жалюзи слой пыли, хоть картошку сади.
Он машинально потер пальцы друг о друга, стряхивая серый налет. Облачко взвеси неспешно расползлось в воздухе, пронзенным солнцем. Полковник задумчиво поцокал языком и глубоко вздохнул:
– Так, вот, товарищи офицеры, военно-политическая ситуация в Республике следу …
Облачко пыли тихой сапой подкралось к носоглотке Чубарова и при очередном вздохе нырнула в ноздри, пощекотав слизистую. Пыли, ведь, до лампочки: профессор ли ты МГУ или босяк с Малой Арнаутской, как говаривал классик. Антон Иванович часто-часто заморгал, словно школьник нюхнувший канцелярского клея, коротко всхлипнул и …
– Пчи, пчиу, пчих-ха, – трехпатронная очередь задергала вниз-вверх голову офицера. Кайда и Еремеев переглянулись, чинно восседая на стульях с хлипкими, толи от возраста, толи от тягот службы, ножками.
Глава 5. «Шобла ржавых Карлсонов»
Идея провести совещание в каптерке дизелистов дивизиона десантных судов принадлежала самому Чубарову. Об этом, ехидно улыбаясь, сообщил Носорог пока они шлёпали по пластилиновому от жары асфальту парковки аэропорта Валенсии.
Александр уже начал привыкать к цветастым названиям Южной Америки. Воздушная гавань именовался по-простецки: Aeropuerto Internacional Arturo Michelena. Кофейно-матовые буквы размером на полфасада. – – Как абориген аборигену, миляга Артуро случаем не родственничек нашенскому? – лениво поинтересовался Морозов, нещадно зевая. – Ну, который шины мишлен варганит?
– Даже не однофамилец, – обронил Еремеев, направляясь к белой Toyota Land Cruiser не самой свежей модели, но вполне ухоженного вида. – Типа Пикассо, но местного разлива.
На водительском чинно восседал амбал с шевроном морпеха и погонами sargento primero. Завидев приближающихся, он степенно вышагнул из джипа. На секунду замешкался, вероятно размышляя отдавать честь цивильным или обождать, моряк решил, что знак уважения лишним не будет, и козырнул. На мощной фигуре, упакованной в оливковую униформу, «Глок-17» в открытой кобуре на поясе, смотрелся детской игрушкой. Александр и Андрей, последовав примеру венесуэльца, четко кивнули. Правила этикета были соблюдены. Правда, Чупа-Чупс чуть подкачал. Не выдержав, обаятельно улыбнулся на все тридцать, смутив флотского и получив строгий взгляд от Кайды.
Военно-морская база, конечный пункт путешествия от точки «М» до точки «В», располагалась в пригороде. Мореманы оттяпали весьма приличный кусок побережья и акватории залива Тристе. Ясное дело, не тот случай чтобы довольствоваться малым. Кстати, такой подход весьма и весьма интернационален. Сплошь и рядом базы, гарнизоны и прочие милитаристские объекты занимают лакомые территории. А, страна дислокации роли здесь не играет.
Едва Land Cruiser миновал КПП, где бдили морпехи с АК-103 наперевес, sargento primero, а по-нашему старшина второй статьи, резко свернул вправо и погнал между рядами ангаров-близнецов.
– Будьте здоровы, товарищ полковник, – Кайда дождался, когда боезапас чиха иссякнет. – Пыль ещё та зараза, привяжется, хрен отвя …
– Хуже керосина, – брякнул Чупа-Чупс из дальнего угла, где скромненько сиживал на таком-же дефективном, что и другие офицеры, стуле. Чубаров достал из заднего кармана брюк униформы носовой платок, аккуратно свернутый в квадрат:
– Согласен на все буквы, кириэ иполочагос. Так по-гречески старший лейтенант будет. Запоминайте, юноша, вдруг планида на землю Эллады занесет. Пути Господни, как известно …
Промокнув лицо кусочком белоснежного хлопка, он продолжил тоном профессора, вещающего «доброе, разумное, вечное». Для полноты образа, только пенсне а-ля Лаврентий Берия, не хватало:
– Итак, господа-товарищи офицеры. Ситуация в Республики и внутри, и внешнему периметру аховая. Идет раскачка гражданского общества. Цель понятная – государственный переворот. Пиндосы, шаловливыми ручками колумбийцев и бразильцев, создают военную напряженность на границах. И, сухопутной, и морской. Внутри, как известно, ржавчиной расползается некая оппозиция, которая за всё хорошая и против всего плохого. Лозунги простенькие, но дурманят слабые умы. В первую очередь молодые. Слава Богу, армия Республики практически полностью поддерживает Мадуро. А, это серьезный фактор. Стабилизирующий. Ясное дело, отщепенцы в рядах имеются. Но, на то они и «гиены продажные», как говаривала одна небезызвестная на нашей Родине личность. Мда …
– Ежели всё в шоколаде, – соорудил невинную мину на физиономии Еремеев. – Нам домой не пора? А, что? Сувениры накупили. Водочки местной опробовали. Отщепенцы не наш профиль. Пусть особисты, я извиняюсь, репу чешут. Адье?
Полковник прошёлся вперед-назад:
– С «адье» повременим. Займемся внешним супостатом. Сиё, по нашему профилю. Ну, лирическую часть благополучно проскочили. Теперь о скучном, о деле значится.
Офицеры посерьезнели. За блокнотами-ручками, конечно, никто не полез. Не семинаристы, ясное дело. Но, уши навострили. Антон Иванович пошмыгал носом о чём-то соображая:
– Возьму-ка, с вашего позволения, ммм.. рекламную паузу. Как говаривал книжный старшина Васков Федот Евграфович, «десять минут покурить, оправиться». Самая демократичная команда в армии. На мой вкус. Подполковник, останься, а молодежь брысь отсюда.
Носорог приоткрыл было рот для очередного спича, но Александр грозно насупил брови и капитан фальшиво вздохнул-всхлипнул:
– Пошли братец-кролик. Отравим организмус каплей никотина. Чай не лошадь, не откинем копыта в одночасье.
Едва они покинули комнату, Чубаров двинулся к двери в дальней стене, упреждающе махнув рукой Кайде, чтобы оставался на месте. Тот мысленно хмыкнул:
«Чудит начальство. Оно и не удивительно: одна акклиматизация чего стоит. Плюс ответственность и тэ дэ и тэ пэ».
Полковник без стука приоткрыл дверь и что-то коротко сказал. Ответ, если он и был, Александр не расслышал. Через короткое время в дверном проёме возник сухонький мужичок азиатского облика одетый в цивильное. С ходу и не определишь национальность. Впрочем, как и возраст. Азиат, перемещаясь мелкими шагами, но не семеня, быстро приблизился и кивком обозначил приветствие. Антон Иванович, в роли гостеприимного хозяина, приглашающе похлопал по спинке единственного кресла: