– Ну же, проснись! Поехали, я тебя отвезу до дома.
Потирая глаза, Стефан натянул на себя вещи. С его лица не сходила улыбка при мысли о Марте. «Она меня так ласкала… Нет, это точно был не сон… Ох, моя подружка, моя Марточка!»
Между тем дядя говорил как бы самим с собой, хотя Стефан его не особо слушал:
– Так вот, относительно Домбровского: мы к нему едем. План со шкатулкой пошёл к псу под хвост, поэтому надо придумать что-то другое, верно? Он уже обменял кольцо на деньги, теперь у нас на руках десять тысяч, он их уже отправил доктору Заксу. Мы будем думать, что делать дальше.
– Но я-то тут причём? Я же сказал, что больше не собираюсь участвовать в ваших планах.
Дядя сверкнул его взглядом и ничего не ответил. Племянник поспешно собрал вещи, и они выехали из дома.
***
Когда Стефан вернулся домой, родители встретили его с нескрываемым удивлением. На расспросы он отвечал кратко, сказал лишь, что не сложился с дядей характером, а работа в редакции скучная и не совсем прибыльная. Отец ничего не сказал, но весь день косо на него поглядывал; мать же буквально приплясывала при ходьбе и говорила: «Уф, слава богу, мой мальчик из другого теста! И правильно, малыш, ты найдёшь работу получше». Именно поэтому Стефан вторую половину дня просидел в своей комнатке, наедине с собой. Пока день подходил к концу, он чувствовал в груди нарастающую тревогу за Марту. Нет, даже не то, что дядя может положить на неё глаз, – он не сделает этого как минимум из уважения к племяннику, – дело даже не в этом. В более спокойной обстановке он сложил все события, в том числе и с аукциона, в единую картину и понял, что опасность угрожает и Марте с её матерью.
Вот дядя, допустим, весь погрязает в долгах, на него точит лясы Бриннер, и в итоге дядя Мартин вынужден закрыть редакцию. Даже если он не пойдёт в тюрьму, то останется без бизнеса – это самый вероятный исход событий. Дядя останется без работы, Зузанна максимум через два с половиной месяца отправится в декрет, и как же быть Марте с фрау Кольб? Может, к этому времени они и накопят на съёмное жильё – но где? С их бюджетом они могут снять только пропитанную плесенью съёмную квартиру, скажем, в самом конце Северного округа, в не самых благополучных районах. Чтобы накопить на нормальное жильё, Марте потребуется поработать без выходных хотя бы месяц. Тем более если дядя Мартин лишится работы, возникнут проблемы с деньгами, он навряд ли сможет обеспечить ещё двух дам, поэтому, – даже если не от него, то Зузанны точно, – последует просьба съехать. И куда тогда две дамы пойдут, если у Стефана нет ни денег, ни места (для одной ещё можно найти, а вот для двоих – нет)?
С другой стороны… чем Стефан может им помочь? Он и так чуть в тюрьму не попал из-за столь нелепой истории с крестиком, полдня провёл в камере. Ему не хотелось снова ввязываться в эту авантюру, тем более дядя может и без него пока справиться. Но влюблённому трудно осознать, что он ничем не может помочь. «Ладно, – подумал он. – Посмотрим по обстоятельствам, надо будет позвонить Марте».
***
Уже через полчаса Мартин ехал по направлению к Центральному округу, когда из угла выскочил на дорогу Бриннер и стал размахивать руками.
– Стоять… Стоять, кому сказал!
Дядя нахмурился и остановил машину. Патрульный подошёл к нему, и Мартин услышал резкий запах алкоголя. Патрульный облокотился на капот, дядя просигналил.
– Что вам нужно, герр Бриннер? Говорите быстрее, я тороплюсь!
Бриннер захрапел, и дядя, закатив глаза, нажал на газ, оставил патрульного лежать на земле, при этом думая: «Господи, бедная Карлот… Надо позвонить и узнать, как она там».
Через пятнадцать минут он уже стоял во дворе многоэтажного дома, в самом конце Восточного округа. Он прошёл внутрь здания и очутился в длинном коридоре, по бокам которого стояли шкафы и стиральные машины, загораживая и без того тесный проход. Пахло мясом, порошком и сыростью, Мартин слегка прикрыл рот и нос рукавом. Из щелей в комнаты выглядывали с опаской дети и старики – с неодобрением. Одна старушка даже вышла и поинтересовалась, собирается ли он здесь жить. Дядя прошёл в самый конец, ближе к лестнице, и постучал в дверь. Ему открыл Домбровский в одном халате и жестом подозвал поближе. Гость прошёл в маленькую комнатку, нагромождённую коробками. Мартин присмотрелся и понял, что в них лежат вещи: одежда, посуда, даже техника – более дешёвые и бесполезные для аукциона товары, которые оставили либо из жалости к владельцу, либо из-за того, что его дорогих безделушек было предостаточно для погашения долга. Он сказал:
– Съезжаешь?
Домбровский улыбнулся.
– Ну да. При первой же возможности съеду, скоро накоплю деньги на съёмное жильё, а то надоело мне это всё: теснота, любопытные старики с туберкулёзом, орущие дети, плесень… В общем, не мёд.
– Ладно тебе, давай лучше к делу перейдём. Что ты надумал?
Домбровский сел и улыбнулся.
– У тебя же особые отношения с патрульным Бриннером и его женой, так?
– Это мне уже не нравится. Ты предлагаешь ограбить патрульного?
– Ну да.
Дядя потёр переносицу.
– Ладно, а теперь объясни мне, дурню, что у них красть?
– Вот ты смеёшься, а напрасно. Между прочим, у него моя китайская ваза стоимостью в шестьдесят тысяч франков, что продавали на аукционе…
– Стоп! Её же купил Джисфрид и забрал после аукциона, насколько мне известно.
– Ирония в том, что он подарил её патрульному за то, что тот выяснил дело относительно Стефана и крестика.
– Подарить такую дорогую вазу за одно дело…
– Тем более, они с патрульным давние друзья. Он Джисфрида неоднократно выручал.
– Боже, а я и не знал… – сказал дядя Мартин и почесал голову. – Хотя да, он что-то мне об этом говорил. К тому же Джисфрид щедр на подарки, бесспорно. Как ты вообще про это узнал, про вазу и всё такое?
– Скажем так: есть у меня небольшие связи с аукционом, да и вообще, пока ты там разбирался с дамами, я ненадолго покинул тебя, мой друг. – Он подмигнул.
Дядя вздохнул и закурил.
– Я… я даже не знаю, Ежи. Красть патрульного… Не знаю даже. Да, можно это сделать, вот только я за его жену переживаю…
– Брось, Марти! Тогда как ты предлагаешь оплатить долг, а? А ещё у тебя потенциальная брюхатая жена, не забывай об этом. Я прекрасно знаю про твои связи с его женой; может, тебе удаться её убедить?
Тот пожал плечами.
– Ну хорошо. – Он встал и отряхнулся. – Хорошо, я ей позвоню.
– Звони, звони. Если что, сразу же набери меня. Я не пойду, слишком рискованно.
– Засранец! – Дядя направился к выходу.
11
Марта позвонила только вечером, когда Стефан готовился ко сну. Её голос на другом конце провода дрожал:
– Стеффи, у нас проблема…
Сердце его ёкнуло.
– Что случилось?
– Я… я не знаю, что происходит, но я видела, как герр Циммерманн выпрыгивает из второго этажа чужого дома. Он упал прямо в кусты и стал орать, что сломал ногу. Потом выбежал какой-то мужчина, в стельку пьяный, стал замахиваться на него дубинкой. А за ним выбежала ещё девушка в халатике и сказала, что вызвала скорую. Пьяный поскользнулся и упал, стал стонать и кричать: «Карлот, – говорит, – помоги!» Ну, девушка ему не помогает, шарахается. Тут… Боже, не знаю, каким чудом, но герр Циммерманн кое-как выполз из кустов и подозвал меня! А мне что оставалось? Бежать? Вот я решила ему хоть как-то помочь, а смотрю: он прижимает к груди коробку. Протягивает её и говорит: «Отдай Стефану, он знает, что с этим делать!» И… Я просто взяла коробку, распаковала её – ну, мало ли, что там, вдруг что-то взрывоопасное? – и побежала. Уф!.. Короче, не знаю, что с ним.
– Что в коробке?
– Китайская ваза. Стоит, думаю, не меньше пяти тысяч марок.
Стефан почувствовал, как кровь стучит в висках, а в горле пересохло. Он молчал, но понимал одно: дядя выкрал вазу и отвезёт её, скорее всего, Домбровскому. Но, раз уж у него это не получится, попросил племянника. Но Стефан сделает это завтра, сейчас уже поздно… Он снова вспомнил Марту, её угрозу оказаться на улице из-за долгов дяди, и на глаза набежали слёзы.
Он выстроил себе картину происходящего: вот дядя приходит к Карлот, утешает её после погромов и, возможно, даже побоев от пьяного мужа, это всё доходит до интимных ласк, дядя пользуется моментом и просит вазу. Карлот, судя по всему, соглашается, возможно, страстно шепчет: «Делай всё, что захочешь; забирай всё, что сможешь!» И вот они на пике блаженства, когда приходит патрульный, видит всю эту картину и пытается избить дядю, а тот со страху выпрыгивает в окно.