Это была Марта.
Она облокотилась о фонарь и закрыла лицо руками; её тело сотрясалось от рыданий. Тут же выбежала невысокая толстенькая старушка с седыми кудрями, спрятанными в гигантской шляпе с пером. В руке она держала маленький предмет. Она подошла к Марте и сказала:
– Дочка, ну ты чего? Посмотри, какую мы вещь взяли, настоящая редкость!
– Мама! Вы взяли все наши сбережения, чтобы на них купить вот это?! Мама, вы больны, вы серьёзно больны!
– Боже упаси, Марта, что ты говоришь?
– Что же мы будем, по-вашему, есть? Как мы за квартиру расплатимся?! Господи, ниспослал мне Господь вас!
– Юная леди, если бы не я, ты бы не появилась на свет божий!
– Для меня это было бы счастьем, матушка…
На улицу выбежал Джисфрид во франке и с ридикюлем в руках.
– Юная леди, вы обронили свою сумочку!
Марта шмыгнула носом и взяла её.
– Спасибо…
– Я поздравляю вас, что вы приобрели эту шкатулку, мадам, – сказал он, повернувшись к фрау Кольб. – Очень красивая вещь, правда.
Женщина кивнула и заулыбалась.
– Спасибо, спасибо.
– А ещё, если вы откроете её, внутри найдёте инициалы: «Д. К.».
Она нахмурилась и выполнила его просьбу. Шкатулка едва не выпрыгнула из её рук.
– Ах! Откуда… Погодите, она ваша?
– К несчастию, да. У меня её, поймите, украли… И вот я сюда случайно зашёл, а она здесь, теперь в ваших руках. Сколько вы за неё отдали? Пять тысяч, так? Я готов прямо на месте расплатиться с вами за столь честный обмен, мадам. Ну же, душа моя!
Фрау Кольб напряглась. Марта вытерла слёзы и подскочила на месте.
– Мы согласны, уважаемый! Да-да, согласны. Матушка, дайте мне…
– Нет! – закричала мать, прижав шкатулку к груди.
Марта побелела, а затем побагровела, вцепилась в шкатулку и потянула её на себя.
– Отдайте мне её, отдайте! У вас ума нет, матушка, вы должны мне её отдать!!!
– Дамы, перестаньте! – сказал Джисфрид, пытаясь встать между ними.
Но вдруг мать ослабила хватку, шкатулка отскочила из рук Марты и упала на асфальт. Крышка отлетела на несколько метров. Мать с дочерью так и замерли в исступлении, а хозяин её со стоном склонился и словно слепой стал шарить руками по земле.
– Разбили, разбили её, курицы! Крышку всю исцарапали, дуры-ы… Ох! – Он встал, вскинув руками, и исчез.
Едва он ушёл, Марта снова прислонилась к столбу и сползла на землю со словами:
– Поздравляю, мать, мы теперь нищие!
Фрау Кольб склонилась над забытой крышкой и прижала её к сердцу, согнулась пополам. Стефан, наблюдавший за всем этим, почувствовал, как глаза щиплют жгучие слёзы, как сердце сжимается под натиском грудной клетки; ему хотелось прыгать, кричать и размахивать руками. Он понял, что не может на это смотреть, оставшись в стороне, поэтому вышел из машины и подбежал к двум несчастным женщинам. Марта убрала руки с лица и вскочила, бросилась к нему на шею.
– Стеффи, слава богу, ты здесь! Господи, Стеффи, мы теперь без жилья, без еды, без всего…
– И без шкатулки, дочка, пять тысяч на вете-ер…
– Стефан, мама сошла из ума! Она горюет над шкатулкой, когда ночевать нам негде. Стеффи, пожалуйста, подскажи, что делать?
Стефан встряхнул головой, пытаясь переварить информацию, как тут в дверях возникли нахмуренные Домбровский и дядя Мартин. Последний говорил так:
– …Короче, давай завтра встретимся, ладно? Сейчас поздно, надо отдохнуть… А, – сказал он, повернувшись к племяннику и двум незнакомкам. – Что тут случилось, Стефан? Кто это?
Племянник словно очнулся и подошёл к нему; Марта вцепилась другу в руку, поспешно вытирая слёзы, а фрау Кольб встала, оттряхнула платье и высморкалась. Стефан представил их дяде, и те кивнули. Он же рассказал всю ситуацию и конфликт, на что дядя Мартин покачал головой.
– М-да, ситуация… Вам действительно некуда пойти?
– Нет, герр Циммерманн, – сказала Марта. – К сожалению, но у нас нет родственников или денег хотя бы на гостиницу на несколько дней.
– Что ж, дорогая моя, вы можете пожить у меня. Места у меня полно…
Марта покраснела и закусала губу, Стефан нахмурился.
– Дядя Марти, а как же тётя Зузанна? Она не будет против? – сказал он, делая акцент на последние слова.
Дядя улыбнулся.
– Нет. Тем более ты же всё равно съезжаешь.
– Ох, герр Циммерманн, – сказала Марта, – не надо… Вы так добры, спасибо, но мы не можем…
– Нет, милая, – сказала мать и встала между ними, – нам некуда идти! Я не хочу, словно нищий, ночевать на вокзалах. Я честная, приличная женщина! Герр Циммерманн, я приношу нашу общую благодарность, от всего сердца. Мы готовы принять ваше предложение.
Марта только вздохнула, Стефан приобнял её за плечи, почувствовал это маленькое, тёплое тело; он услышал запах лаванды и едва сдержал улыбку. Но посмотрев на дядю, он нахмурился: тот улыбался и даже позволял себе дотронуться до руки её матери. Домбровский усмехнулся и отвернулся, громко фыркнув. Стефан чувствовал лёгкий укол стыда, что нет возможности их забрать с собой по ряду причин: тесные коммунальные комнатки, шум, гам, да и бюджета в семье не всегда хватает.
«Всё же, – подумал он, – дядя имеет сердце, он не может оставить двух женщин на произвол судьбы, раз испытывает влюблённость (если это можно так назвать) к фрау Кольб, да и прекрасно понимает, что Марта для меня родной человек. Но если он вовлечёт их в свою авантюру?.. Нет, не сделает. Это две, совершенно чужие ему бедные женщины, они навряд ли помогут ему с его делишками. Но ведь у дяди проблемы с деньгами, как же он будет их содержать? У меня нет места, а у дяди есть, да и денег пока на проживание хватает, а Марта и так работает, будет лишний пфенниг приносить».
10
Дядя Мартин отвёз Домбровского домой, и они вместе с племянником (который решил переночевать и завтра же уехать), фрейлейн и фрау Кольб поехали домой. Часы показывали десять, когда постучали в дверь. Зузанна в это время сидела у камина и читала; от громких и резких звуков она вздрогнула и поплелась открывать. Заметив у порога Мартина, она бросилась к нему на шею со слезами на глазах.
– Марти, прости меня! Прости! Господи, как ты меня ещё не ударил? Как ты от меня не ушёл? Господи, пойми: ребёночек у меня, гормоны… Вот и на нервах вся. Давай уедем, прошу! Хочу на море, Марти… – Тут её взгляд упал на теснившихся женщин, и она отстранилась: – Это ещё кто, Марти?
Дядя усмехнулся, взял её за руку и повёл в фойе. Он рассказал ей ситуацию, и она нахмурилась, огляделась: пока они вели беседу, Стефан провёл гостей на кухню, разогревать ужин. Убедившись, что дверь закрыта, Зузанна понизила голос и сказала:
– Марти, ты с ума сошёл! Приглашать двух незнакомок к себе домой… Вдруг они нас обокрадут?
– Они не такие уж и не незнакомки, милая, это, по сути своей, близкие друзья Стефана. Ну же, милая, не будь такой бессердечной.
– Я? Бессердечная? Ох, неужели я заслужила такое?..
– Нет, если примешь наших гостей хотя бы на недельку, милая. Девочка вот работает; подзаработает, и они съедут!
Зузанна вздохнула и потянулась.
– Эх, ну ладно. Допустим, и так. Но когда же свадьба?
Мартин наморщил лоб.
– Мы же договорились, что в течение месяца, дорогая.
– А потом? Хочу медовый месяц провести на море, в Италии!
– Будет тебе Италия, дорогая, будет. Потерпи ещё немного, и тогда…
Не успел он договорить: она с плачем кинулась ему на шею.
Через несколько минут вышли сытые Марта с матерью и Стефан. Дядя помог дамам обустроиться в комнате, племянника же он перевёл в фойе. Вскоре все легли спать.
…Этой ночью Стефан спал плохо. Столько событий за один день привели его в крайнее возбуждение, он воротился на жёстком диване полночи. Под утро он уснул, а проснулся от того, что кто-то гладит его по волосам и поговаривает: «Ты мой сладкий пирожок… Вставай, соня, вставай». Он открыл глаза и увидел перед собой Марту. Часы показывали десять утра; солнечный свет уже проникал в помещение, и даже плотные шторы не могли его скрыть. Стефан прижался щекой к её коленям – маленьким и худеньким, которые выпирали из-под лёгкого летнего платья до голени в цветочек, – и почувствовал, как губки её нежно коснулись щеки, словно лепестки роз. Он покраснел и улыбнулся…
***
Сквозь туман он почувствовал, как кто-то трясёт его за плечо.
– Стефан, вставай!
Племянник открыл глаза и увидел перед собой дядю. Часы показывали двенадцать. Дядя нагнулся над ним и говорил: