Стефан пробрался сквозь толпу на третий этаж, где разница между ним и фойе была в том, что поток людей без конца хлопал дверями; люди перемещались из одного кабинета в другой, то с кейсами входили, то выходили с пустыми руками или новыми папками. Племянник дотронулся до плеча мимо проходящего мужчины и крикнул:
– А Пети? Где Пети?
Мужчина отряхнулся, выругался по-французски и убежал. Стефан вздохнул и решил поискать кабинет по надписям. Нужный, с надписью Petit, он всё-таки нашёл и постучался. Стефан поколебался с минуту и вошёл внутрь, в просторный тёмный кабинет. Пети, толстый мужчина с усиками и в белом костюме, сидел напротив окна. При виде Стефана он заговорил по-французски, но юноша, смутившись, сказал по-немецки:
– Я вас не понимаю. Простите.
Пети похлопал глазами и тут же заговорил на ломаном немецком:
– Говор-ри.
Стефан опешил, но тут же взял себя в руки.
– Герр Пети, я ищу свою знакомую, она раньше работала у вас. Я про Виолетту Рено, она моя кузина.
– Знать, знать я такого, – сказал Пети и усмехнулся.
Стефан не обратил на это внимание.
– В общем, мне известно, что у вас есть её адрес…
– Вы немножко ошибиться: она не Рено, она Пети.
Он поднял бровь.
– Так вы… женаты, да? Я хотел бы к ней приехать в гости…
– Значит, вы есть ещё один кьюзен, который навязаться и жит за наш счёт?
– В смысле «ещё один»?
– Ну как ж? А ваш брат, Арабель?
– А-а… Ну да, ну да. Он мне писал, да. Просто указал не тот адрес, и я пришёл к вам…
– Ну ладно, я писать вам адрес. Господи, ох ж вы, родственники!
Он написал несколько слов на бумажке, Стефан взял её и удалился.
16
Жили супруги Пети в самом центре города, в частном доме. Виолетта Пети, светловолосая девушка с вытянутым лицом, открыла дверь и нахмурилась, спросила что-то на французском. Стефан сказал, что не понимает её, и она на немецком повторила:
– Кто вы и что вам нужно?
– У вас сейчас герр Домбровский?
– Нет, – спокойно ответила она, однако лицо её побелело.
Стефан усмехнулся.
– Я знаю, что он у вас, под видом кузена Арабеля.
– Господи, что вам нужно от нас?
– Мне нужен Домбровский, я должен с ним поговорить. Я его кузен, Леопольд.
Она вздохнула и вернулась через три минуты с Домбровским. Он стоял перед гостем в халате и с бокалом шампанского в руке. Виолетта ушла. При виде «кузена» Домбровский побелел и вышел на улицу. Едва он закрыл дверь, как набросился на Стефана, схватил его за плечи и облил шампанским.
– Что тебе надо, а? Леопольд, как забавно – имя для педиков! Что тебе здесь нужно, ты от своего дяди-лопуха пришёл? Убирайся отсюда!
Стефан встряхнулся, выхватил пустой бокал и ударил им его по голове. Домбровский со стоном рухнул у ног, и племянник решил действовать. Он перешагнул тело, вошёл в дом и на цыпочках подкрался к Виолетте, которая сидела у радио, и ударил её по голове кулаком. Виолетта обмякла, и он затащил «Арабеля» внутрь, усадил рядом с ней и принялся обыскивать дом. Нашёл Стефан комнату чеха быстро; он понял, что она принадлежала именно Домбровскому по чемоданам и атрибутам мужского туалета на столе. Первым делом племянник обыскал чемоданы и в одном из них, в самом её дне, нащупал подкладку. Он просунул в неё руки и почувствовал что-то твёрдое, выпуклое и прямоугольной формы.
Стефан достал пачку денег. Ровно четыре с половиной тысяч марок.
Снизу он услышал шелест и едва слышный стон: Домбровский и его «кузина» приходили в себя. Стефан юркнул вниз и увидел, как Домбровский открывает глаза и, шатаясь, пытается встать. Племянник усмехнулся и усадил его на диван.
– А ты сиди, сиди. Расслабься.
– Вор… – прошептал Домбровский, закатывая глаза, – наглый вор… Пролететь несколько тысяч ради такого…
– Ты прав. Ну, я полетел обратно. Спасибо за деньги!
Последнее слово Стефан выговорил сквозь зубы: он понял, что пролетел через Люксембург только ради столь короткой и не очень красивой сцены, которая недостойна быть даже в самых дешёвых кинолентах!
«Но ладно, – подумал он, – сейчас надо сматывать ноги. Боже, как в кино, как в криминальных фильмах…»
Он ринулся к выходу и запер за собой дверь.
17
Стефан слишком торопился, хотел успеть на ближайший рейс до Арбайтенграунда. Он настолько сильно торопился, что не успел прочитать целых две телеграммы – от дяди и от Марты. Он спрятал их в неразобранный чемодан, отдал ключи администратору и поехал до аэропорта. Успел он за полчаса до отлёта. Дирижабль приземлялся с утра, в Южном округе. Отдышавшись, Стефан выпрямился и направился в каюту, где ночевали ещё трое мужчин. Он поставил вещи и открыл телеграммы. Первую – от дяди:
«Дорогой Стефан,
надеюсь, у тебя всё хорошо. Напиши мне, как только решишь проблему. Завтра у меня суд с Бриннером, Зузанна меня проводит до зала заседания; я там буду, несмотря на сломанную ногу. Мне тут позвонил адвокат, которого я нанял за гроши пару дней назад. Он сказал, что я выиграю как минимум семь тысяч! Тут ещё говорил с доктором Заксом, и наконец, он снизошёл до двадцати! Не знаю, что его так побудило, но не важно – я смотрю на то, что есть уже по факту. Короче, всё, мы теперь на коне, сынок.
Удачи тебе в деле Домбровского! Пиши мне или позвони, жду тебя,
Твой дядя, Мартин Ц.»
Стефан невольно улыбнулся. «Всё, – подумал он, – теперь половина бед позади. Ничего нам больше не угрожает… наверное». Он тут же перестал улыбаться и вспомнил о телеграмме от Марты.
Стефан раскрыл её и начал читать:
«Дорогой Стефан!
Ситуация у нас с матерью за сутки сменилась – хуже некуда! Мы в беде, Стефан, и во всём виноват – прости Господи за такое! – твой чёртов дядя-извращенец!
Дело было так: как только ты уехал, мы поехали домой. Зузанна остановилась, чтобы заправить машину и вышла, а дядя твой ко мне наклоняется, начинает шептать: «Любовь моя, давай поцелую», гладит меня по руке. Ну я, конечно же, его отпихнула, ничего не стала говорить его сожительнице – вдруг ещё разродится прямо в машине? В общем, потом я подзабыла эту ситуацию, хотя было противно и гадко, несмотря на то, что он нас приютил и что он твой дядя. Ладно, думаю, стерплю. Потом Зузанна ушла к подружкам, а он остался с моей матерью, они пошли вместе в кино… или кафе… В общем, вернулись поздно. Я как раз готовилась ко сну, а мать отправилась сразу спать – счастливая такая, румянец играет на щечках! Может, впервые почувствовала себя молодой и красивой, и в иной ситуации я искренне порадовалась бы за неё, но…
К делу. Она ушла, мы с ним остались наедине. Я сижу на диване, пью перед сном чай, а он начинает меня хватать за пижаму, тянуть к себе и целовать в губы! Конечно же, я девушка приличная, отпихнула и пригрозила, что вызову полицию. Он же вскочил, схватил меня за руку и сказал: «Прочь из моего дома!». Разбудил при этом маму! Он стал меня пихать и выгонять, торопить, чтобы я собирала вещи! Ну я со слезами на глазах разбудила маму, а потом между ней и ним завязался скандал, а тут ещё и Зузанна вернулась, встала между ними, а так бы и до драки, наверное, дошло…
Это ни к чему не привело, и он выгнал нас. Теперь мы поселились в мотеле, а на следующий день я сняла сразу на месяц комнату в коммуналке. Там ужасно шумно и сыро, Стефан! Всюду гам, грязь, грохот… У мамы разболелась голова, я ей через день таблетки ношу, бедняга…
Но самое обидное – это поступок твоего дяди, Стефан. Я пока не стала обращаться в полицию, но если он от нас не отстанет, я за себя не ручаюсь. Больше мы к нему не вернёмся, так и знай. Я понимаю, что ты ни в чём не виноват, но искренне советую пересмотреть своё отношение к нему.
В общем, хотела поделиться. Приезжай как можно скорее, прошу! Адрес я тебе написала на обратной стороне. Мне так тебя не хватает, особенно после последних событий.
Люблю всем сердцем,
Марта К.»
18
Уже рассвело, когда дирижабль начал потихоньку снижаться, персонал разбудил пассажиров, и те стали собираться и толпиться у выхода. Стефан, несмотря на сонливость и мешки под глазами, стоял впереди всех к двери. После бессонной ночи у него слегка кружилась голова, но сердце бешено колотилось у самого горла, а руки пробирала мелкая дрожь. Он не дышал – он едва ли рычал сквозь зубы, словно пёс, и одна дамочка от него даже отстранилась. Стефан не обращал внимания ни на суету, не на возгласы за спиной. Когда же дирижабль наконец приземлился, он первым выскочил на улицу, обменял валюту и подхватил у аэропорта такси. Через полчаса (а казалось, прошло часа три), он уже бежал к дому. Ещё издалека он услышал крики и голоса, успел разобрать голос Зузанны.