− О, как нелегок был этот путь! – прошептал он. – Но до конца еще не пройден.
Мысль о предстоящих трудностях отрезвила его, вернув из мира иллюзий в реальность. Реальная победа была еще недостижимой фантазией.
***
…Узнав о том, что кто-то посмел ограбить его людей и увести из кассы «общака» сто тысяч долларов, Шакал был вне себя от ярости. До сих пор грабежом промышляли только его люди. Ощущать себя в роли потерпевшего было не совсем приятно, и дело было не в деньгах. Авторитет, который он создавал годами, мог рухнуть, а это было поважнее денег. Его могли перестать бояться, а значит, перестать уважать. Нет, слишком долго он создавал себе имя способного на все злодея, и оставлять без жестокой реакции он это дело не собирался. Небольшого роста, худощавый, со злыми раскосыми глазенками, оттопыренными ушами, он вполне соответствовал своей фамилии Турашвили, что в переводе на русский язык означало «сын шакала». В свое время, когда он еще только пытался верховодить над уличной шпаной, проблем, какую кличку себе придумать, у него не было. Свой первый «подвиг» он совершил, когда ему не было и тринадцати лет, вытащив из стоящего рядом с домом автомобиля аккумулятор, чем немало удивил родных, близких и просто знакомых его семье людей. Он рос в богатстве и роскоши, с детства не зная ни в чем отказа, благодаря своему отцу, партийному функционеру, занимавшему серьезную должность в районном комитете. Дело, естественно, замяли, списав все на детские шалости, внеся небольшой взнос в карман одного из руководителей городской милиции. Подросток почувствовал свою безнаказанность и превосходство над остальными, у кого не было такого папы. И как-то само по себе он превратился из обыкновенного, лопоухого сорванца в авторитета среди своих сверстников. Он стал пропускать занятия в школе, курить, общаться с ребятами постарше, среди которых были и те, кто успел побывать за решеткой и имел уголовный опыт. Как-то раз слух о его проделках и поведении дошел до одного из старых воров в законе, на что тот с сожалением подметил:
− Этот парень далеко пойдет. У него есть то, чего не было у нас. Если мы за все, что делали, отдувались зоной, он, с помощью денег, этого сможет избежать. На зоне учат жить по понятиям, а этот молодой человек вырастет беспределыциком…
Так все и получалось, не проходило и месяца, чтобы Шакал, как с уважением его величали те, кто окружал на тот момент, не был бы замечен в какой-нибудь истории. Он отличался особой нетерпимостью к своим жертвам. Просто за то, что на него не так посмотрели, он мог забить человека до полусмерти. Разумеется, не сам, а с помощью своих верных малолетних отморозков, которые стаей ходили за ним. Сам, Шакал в благодарность за верность великодушно угощал своих новоявленных вассалов дорогими сигаретами, одалживал небольшие суммы денег, которые обязательно получал со временем обратно, мог замолвить словечко перед старшими хулиганами, словом, оказывал мелкие услуги за не детские проступки. Так продолжалось до тех пор, пока однажды, уже перешагнувший рубеж совершеннолетия Шакал на одной из очередных разборок не убил человека. Многие жители города облегченно вздохнули, хотя и понимали, что их чувство соседствует с кощунством по отношению к убиенному. Все сводилось к тому, что он получит максимальное наказание. Но не тутто было.
В дело вмешался отец, и уже через пару лет Шакал вновь оказался на свободе и его авторитет после сего был просто непререкаем. Его стали бояться еще больше, к нему обращались как к серьезному уголовнику за советом, за помощью в разрешении конфликтных ситуаций. Быстро сориентировавшись, он создает устойчивую банду из двадцати человек и начинает терроризировать второй по величине город в Грузии своими поборами. Делом рук его людей были убийства, совершаемые с особой жестокостью, (В основном тех, кто отказывался жить по правилам, предложенным бандитами.) Поговаривали, что Шакал собственноручно пристрелил своего отца, а затем сжег тело только лишь из-за того, что папа отказал своему чаду и не дал крупную сумму денег, накопленную «нелегким трудом». Все обо всем знали, но доказать или не хотели, или не могли. Наконец, когда он порядком поднадоел некоторым законникам, имеющим серьезный вес в преступном мире, они его сдали милиции за убийство, которое он совершил просто так, ради развлечения. При этом сделали так, что расследованием занялась генеральная прокуратура СССР. Улики были неоспоримы, а следователи из Москвы не обращали внимание, что в их руках гроза целого города.
Словом, Шакалу отвертеться на этот раз не удалось, и хотя «с вышки он соскочил», как ему объяснил его адвокат, пятнадцать лет лагерей он заработал с отбытием не в родной Гегутской зоне, расположенной за городом, а в далекой Сибири. Пять лет город «отдыхал» от своего истязателя. Непонятно как, но Шакал вернулся, отбыв лишь треть своего срока. Обыватели с иронией говорили: «Деньги и в аду светлее сделают». Узнать наяву, что такое ад в этой жизни, пришлось на себе тем представителям воровского мира, кто пять лет назад помог Шакалу увидеть небо в клеточку. Имея на то право, согласно понятиям преступного мира, Шакал безжалостно расправился со своими обидчиками и стал, по сути, полновластным хозяином в городе. На его счастье, развалился на маленькие, отдельные государства некогда великий Советский Союз и теперь можно было не опасаться, что приедут плохие дядьки из Москвы и упекут его опять на лесоповал. С местными правоохранительными органами Шакал быстро нашел общий язык. Кого подкупил, кого запугал, кого просто устранил и все пошло как по маслу. Синдром безнаказанности, которым он был поражен с самого детства, развился с особой силой. Но, как говорится, аппетит приходит во время еды. Так и Шакалу вскоре стало тесно в родном городе и даже скучно. Противников, живых, у него не было, все так сложилось, что не надо было никого грабить, что-то отбирать силой. Под страхом перед всемогущим Шакалом новоявленные предприниматели без проблем расставались с большей частью заработанных денег. Планы у Шакала были грандиозные, но для начала он решил покорить столицу и стать некоронованным королем преступного мира пусть и небольшого, но отдельного государства. Появление его людей в Тбилиси мало кого обрадовало и внесло смуту в ряды авторитетных уголовников, которые уже поделили город на сферы влияния и без боя отдавать свое не собирались. Тут-то Шакал и его головорезы оказались в родной «стихии».
Город стал ареной безжалостной борьбы: поджоги, похищения, убийства, взрывы, в ход шло все, что имели на вооружении все стороны конфликта. Как более организованные, победу, в конце концов, одержали отморозки Шакала. Те из старых воров, кто не подчинился воле новоявленного «Аттилы» были уничтожены или бежали из страны, остальным осталось довольствоваться тем, что великодушно отдал им новый хозяин теперь уже всего государства в государстве. Основной поток денежных средств проходил через него. Платили все, начиная от крупных бизнесменов, до лоточников на рынке. Куда потом девались огромные средства, знал лишь Шакал и его личный финансист, с помощью которого деньги перекачивались в иностранные банки. Простым исполнителям это было просто не интересно. Все, кто работал на него, получали солидные деньги и не интересовались тем, что могло быть опасным для жизни. Быть членом организации самого Шакала было престижнее, чем охранять президента Соединенных Штатов. Сам большой босс ездил на шикарном бронированном мерседесе, что для бывшей республики было неслыханной роскошью. Его всегда сопровождали две машины сопровождения, с вооруженными до зубов и хорошо обученными телохранителями. К глубокому сожалению, Шакалу еще приходилось считаться с мнением других представителей мира разбоя и насилия, воровские традиции которых еще прочно держались и держали в повиновении многих. В основном, это касалось старых воров союзного значения, которые еще отбывали свои сроки в лагерях бескрайнего Союза, и до которых добраться было попросту невозможно. В недалеком будущем их всех ждала одна участь, скорее всего, смерть. Он не собирался делиться ни с кем. Среди политиков «новорожденного» государства у него было много своих «протеже», на помощь которых он мог в любой момент рассчитывать. У простых граждан складывалось впечатление, что если Бог всемогущий на небе, то здесь всемогущий Шакал, и с этим никто ничего не мог поделать. И все было хорошо, как вдруг, как снег на голову, пришло известие о дерзком ограблении самого Шакала, которое застало последнего в родном Кутаиси. Узнав, что кто-то нагло и дерзко бросил ему вызов, он немедленно лично отбыл в столицу в сопровождении охраны и сорока наиболее преданных ему людей. Параллельно он отдал распоряжение одному из своих помощников связаться со всеми ворами в законе, кто находился в стране, и организовать немедленно встречу. Он был уверен в том, что произошедшее дело рук его конкурентов, поэтому не собирался долго думать над показательным ответом. Приезд в Тбилиси «самого», для людей, позволивших себя ограбить и при этом не получить серьезных повреждений, не сулило ничего хорошего. Остановившись в своей «загородной резиденции», как называл свой дом Шакал, он сразу потребовал привезти к нему провинившихся. Потеря ста тысяч была не слишком ощутимой, даже если принять в расчет его патологическую жадность. Такую сумму ему приносили едва ли не каждый день «сборщики податей». Решение наказать тех, кто был в этом виноват, было продиктовано желанием показать всем, кто на него работал, что пощады не будет никому.