– Я хочу ускорить его регенерацию. На постоянной основе вводите Болденон, Метуракол и Ксимедон. Также несколько дней подержите животное на Промедоле и дайте Трипсин и Аекол. Рацион должен состоять только из мяса. Еще мне нужна от вашего отдела разработка протезов, объединенных с нервной сетью. Через пару месяцев продолжим трансформацию. Этому объекту подойдет название «Неовенатор», его нужно будет указать в документации. – Выслушав руководителя, ассистент кивнул и принялся убирать хирургические инструменты.
***
Дуст рос быстро. Вопреки безопасности и санитарно-эпидемиологическим инструкциям, Резников держал щенка рядом с собой. Собака за пару месяцев сильно привязалась к своему владельцу, который сумел вытащить щенка из мерзких, источающих леденящий холод, беспощадных щупалец смерти. Спустя еще несколько месяцев животное сильно изменилось внешне, и теперь демонстрировать создание кому-либо было нельзя. Собака находилась на самом нижнем этаже подвального помещения, и кроме Резникова к животному никто не мог подходить. О животном коллеги не забыли, просто очередной эксперимент над собакой для них не представлял интереса. Все научные сотрудники были сосредоточены на создании суперсолдата из человека. Были выдвинуты предложения от некоторых сотрудников о личном участии в опытах в качестве биоматериала. Это предложение «повисло в воздухе» и решение так и не было принято. Михаилу уже не было интересно начинать с начала и рисковать своими ценными кадрами в угоду сотворения солдата из человека. Основной целью Резникова было создание суперсолдата и на данном этапе у молодого ученого это практически получилось.
Руководитель секретного объекта подошел к большим металлическим двустворчатым дверям. Это был зал заседаний, в котором организовали его первую встречу с коллективом. Теперь в помещение мог попасть только он. Все, что делал Михаил, очень не нравилось куратору из КГБ и коллегам, но авторитет Резникова был на должном уровне, и ни один человек не вмешивался и не оспаривал решений главного научного сотрудника «госпиталя».
Дверь в зал приоткрылась и ученый, шмыгнув внутрь, словно опасаясь, что кто-то сможет увидеть скрываемое в помещении, быстро захлопнул металлическую дверь. Зал был пустой. Столы и стулья были нагромождены в углу помещения. В дальней части зала под большой эмблемой с изображением серпа и молота лежал Дуст. Это создание уже мало чем напоминало собаку. По размеру животное можно было сравнить со львом. Белая, местами бледно-фиолетовая кожа. Купированные уши. Хвост отсутствовал. Мощную грудную клетку, частично скрытую бронепластинами, раздували сильные легкие. Позвоночный столб и задние лапы были из сверхпрочного и легкого сплава. Конструкция эндоскелета небрежно соединялась с плотью. На стыках кожи и металла были видны грубые шрамы и рубцы. Из шеи и черепа отходили армированные шланги, по которым циркулировала гемолимфа. Из пасти твари торчали массивные желтые клыки. Глазницы были пусты и, глядя туда, где должны были быть глаза, можно было рассмотреть наводящую ужас тьму. Дуст не был в сознании. Большую часть своего существования он находился в искусственном сне, вызванном медикаментозно.
Ученому казалось, что он все сделал во благо, спас жизнь, и его деятельность, опыты над людьми, – праведное дело, ведь добившись успеха, он сможет оградить граждан великой державы – Советского Союза от войн и порабощения. Другое дело – это жертвы, на которые Михаилу и коллегам приходилось идти для достижения желаемой цели. Десятки солдат погибли и неизвестно, сколько еще погибнет людей. Будут ли использованы по назначению созданные по крупицам, потом и кровью, уникальные технологии? Или же идея растворится в небытие и будет похоронена на кладбище забытых и брошенных исследований, разрастающегося все больше словно опухоль с приходом очередного правителя? С этими мыслями он жил уже несколько недель. А ведь у него получалось. Он был уверен в себе, в успешном исходе проекта по созданию сверхсолдат.
Михаил еще какое-то время любовался чудовищем, а потом вытащил из кармана халата два наполненных шприца и по-очереди ввел содержимое в толстую темную вену и отошел назад. Инъекции стремительно приводили монстра в сознание. Не успев человек досчитать до десяти, как Дуст поднялся на лапы, оказавшись не меньше человека в длину. Он стоял напротив и смотрел пустыми глазницами прямо на мужчину. Глаза посчитали уязвимыми органами чувств, поэтому в мозг внедрили систему эхолокации плацентарных млекопитающих с устройством активного подавления шумов. Словно кузнечные меха с шумом и свистом легкие адской гончей перерабатывали воздух. Так как голосовые связки были удалены, животное, пытаясь лаять, раскрывало зубастую пасть и издавало только хрипы.
– Я смотрю, ты рад мне? – спокойно говорил мужчина, глядя на уродливое создание, – Для тебя-то время не движется, ты же обычно спишь, неужто успел соскучиться? – Конечно же, за несколько месяцев щенок привязался к единственному живому существу, которого встретил, когда пришел в себя после ранения. Резников пришел не с пустыми руками. Ученый, помимо свежей баранины, которую приходилось носить Дусту десятками килограммов, часто угощал зверя частями тел, которых было в избытке из-за десятка ампутаций в неделю, а то и в день при интенсивных боестолкновениях. Он принес черный брезентовый мешок, набитый под завязку человеческим ливером. Животное, несмотря на манящий запах крови, проявляло железную выдержку и титаническую силу воли, ожидая, пока хозяин, единственный друг, даст команду есть. Резников был доволен своей работой, причем подход, который был применен в этих исследованиях, был комплексным. Последнее время в двух кабинетах ученого среди изобилия медицинской и научной литературы находились стопки книг на тему дрессировки служебных собак. Эту литературу владелец чудовища прочитал от корки до корки. Каждая встреча проходила по одному сценарию. Мужчина приходил к животному, выводил его из сна, затем дрессировал. Дрессировке уделялась львиная доля времени, а потом перед тем, как усыпить животное, старался просто быть рядом для того, чтобы Дуст привыкал к нему как можно быстрее.
***
Время шло медленно, но, несмотря на это, работы в нужном направлении не велись. До сих пор купировать агрессию у подопытных людей не удалось. Были проведены эксперименты с использованием нейролептиков, однако из-за мощного обмена веществ эффект от лекарств длился всего несколько минут, а этого было недостаточно, чтобы продемонстрировать комиссии, которая должна была нагрянуть с проверкой в ближайшее время, результаты работы. За время испытаний отдел биоинженерии сумел сделать серию эндоскелетов для людей, но пока что они не были использованы и находились на стапелях в инженерном цехе. Выглядели они жутко и чем-то походили на части инопланетных «Треножников» из романа Герберта Уэльса «Война Миров». Резникову не терпелось проверить эти, на вид, жуткие и вызывающие трепет детали в деле, но, по-видимому, этого зрелища он не увидит. Главе научного объекта было жаль своих трудов. Его работа вот-вот могла закончиться по распоряжению куратора, который считал, что Михаил совершенно не способен вознести Советский Союз на трон «Олимпа научного мира». Однако сам Резников прекрасно понимал, что там, в далекой Москве, они ошибаются на его счет, ведь он уже долгое время был на пороге удивительного, феноменального открытия, которое потрясло бы великую страну и весь мир. Коллеги и доносчики его куратора знали только о тех исследованиях, над которыми ученый работал в лаборатории. То, над чем Михаил работал в своих апартаментах, в которых глава «госпиталя» собрал небольшую, но полноценную лабораторию, знал только он. Записи в журнале и на бобины ученый не делал. Всю информацию человек запоминал и хранил только в голове. Ему оставались считанные недели до опытов над людьми, но кого это интересовало. В Кремле была поставлена цель, а Комитет Государственной Безопасности строго следовал указаниям правительства, но относительно размеренная жизнь научной лаборатории оборвалась внезапно 14 апреля 1988 года. В тот день секретный объект просто не должен был остаться на территории, не подконтрольной Москве, а Резникову, не оправдавшему надежд, больше не верили, и он оказался лишним в политическом механизме.