– Света! Светочка! Деточка! Как же?.. Где же это ты?.. Мы ж искали неделю!.. – женщина дрожащими руками отперла калитку и со слезами на глазах обняла изумлённую Свету. – Живая! Нашлась! – и закричала в сторону приоткрытой двери дома. – Люба! Любаша! Нашлась! Света нашлась!
Люба выбежала из дома в тапочках и халате и бросилась к подруге со словами:
– Светик! Пришла! Вернулась! А мы уже самое плохое думали. Я за неделю все глаза выплакала. Ну, слава Богу, теперь всё хорошо! Пойдём, пойдём скорее.
Любаша потянула Свету в дом, перехватывая у неё корзину с грибами, удивляясь:
– Грибы? Подруженька, да где ж ты была? Неужели неделю их с собой таскала?
Светлана зашла в дом, в голове стучала лишь одна мысль, которую она выхватила в этой суете: её искали неделю…
Девушка, словно в тумане, слушала разговор подруги и её близких. Смысл слов никак не хотел укладываться в её голове. Лишь обрывки фраз доходили до её сознания.
– Бедная девочка, совсем не в себе… Хочешь отдохнуть, Светик? Кушать? Надо в спасотряд сообщить и в полицию… Любаша, позвони Никитину…
Потом была поездка в районный центр и долгий разговор с руководителем спасотряда Никитиным Павлом Сергеевичем и лейтенантом полиции Зуевым Владимиром Николаевичем. Вопросы они задавали по очереди и тщательно записывали ответы в рабочие журналы. Никитин, строгий мужчина, лет сорока, устало смотрел на девушку.
– Значит, Вы, Светлана, утверждаете, что пробыли в лесу сутки или двое?
– Да, мне так показалось…
– И Вас приютил, а позже вывел из леса, мужчина, назвавшийся лесником?
– Да.
– Как его имя? – молодой Зуев был полон энтузиазма докопаться до истины.
– Я не знаю. Он не назвал его.
Оба оторвались от записей и выжидающе уставились на Свету.
– Почему?
– Сказал, мне не нужно знать его. Ну, потому что до рассвета я уже окажусь дома. Мне показалось, что так и было. Я выспалась. А к утру, лесник показал дорогу к дому, – Светлана умолчала о бурной ночи.
– И этот «лесник» вывел Вас в деревню отсюда? – Никитин ткнул пальцем в карту. – Со стороны болот?
– Да. И Вы задаёте мне этот вопрос в четвёртый раз!
– Чёрте-что… – руководитель спасотряда бросил ручку на стол. – Нет в нашем районе никаких лесников.
– А то, что у Вас день за семь, вообще выглядит как сказки, – добавил Зуев.
В этот момент дверь распахнулась. В кабинет без стука вошёл пожилой грузный мужчина. Поглядел на Свету и добродушно пробасил:
– А, потеряшка!.. Здравствуйте, все! – повернулся к Никитину. – Сынок, ты скоро? Мать помочь просила, помнишь?
– Помню, – со вздохом отозвался тот. – Только не знаем с Зуевым, как эту историю оформить и сколько это займёт…
– Представляете, – услышав свою фамилию, полицейский решил тоже поговорить с отцом Павла Сергеевича. – Неделю куча народа искала эту мамзель, а она утверждает, что провела в лесу сутки, переночевала в избушке лесника, а утром этот загадочный персонаж вывел её из леса со стороны болот.
Отец Никитина слушал, задумчиво потирая подбородок рукой, а потом подошёл поближе к столу.
– Покажи-ка мне карту, Паша.
Некоторое время они провели, склонившись над картой, а потом пожилой мужчина сказал:
– Знаешь, сынок, вспомнилась мне сейчас одна старая история. Ещё в советское время приезжали в Кумеково товарищи с геологоразведки. Изучали местность на предмет осушения болот и добычи чего-то там полезного. Тогда на скорую руку и поставили в лесу избушку. Как раз там, где болота, – он помолчал, глядя на сына, и продолжил. – Закончилось тогда для них всё плохо. Один за другим специалисты те сгинули в трясинах. Последний вышел из леса в Кумеково абсолютно седым. Внятно объяснить ничего не мог. Мычал и трясся, а на вопросы про лес лишь твердил: «Нечисто… нечисто…». Так его в психушку и отправили. Что с ним дальше было, пришёл ли он в ясное сознание – не знаю. К домику ездили милиционеры, следователи, только ничего не обнаружили, следов преступления не было, поэтому уголовное дело прекратили. Списали исчезновение троих человек на болото.
Светлана, молча и внимательно выслушала рассказ, а Никитин, немного подумав, спросил:
– Папа, а ты лично знаешь кого-то, кто тогда там всё осматривал?
– Да, вот сосед наш Ефремов, он же в те годы следователем работал. От него эту историю я и услышал.
– Дядя Семён? Как думаешь, пап, он сможет нам туда дорогу показать?
– А почему нет? Всё равно дома сидит, скучает.
– Тогда надо ему позвонить. Володя, ты при оружии? Неизвестно ещё, что за «лесник» там скрывается.
Глава 4
Спустя час полицейский «уазик» ехал через лес. Заросшая травой дорожка едва угадывалась. Тем не менее, Семён Ефремов, бывший следователь, а ныне пенсионер, уверенно показывал куда поворачивать. Кроме него, в машине находились Никитин и Светлана, а за рулём – Зуев.
– А вы, Семён Викторович, дорогу так хорошо помните, словно вчера здесь проезжали, – заметил лейтенант, когда Ефремов указал на очередной малоприметный поворот впереди.
– Я, Вова, когда дело геологов вёл, каждый день туда мотался и разве что носом там землю не рыл в поисках хоть каких-то улик. Так, что дорога эта на всю жизнь в памяти осталась.
Пожилой мужчина разговаривал с полицейским, но взгляд его холодных серых глаз, окружённых глубокими морщинами, вновь и вновь останавливался на девушке. Неприятный взгляд, колючий. Светлане было не по себе от его внимания. Она с трудом сохраняла внешнее спокойствие.
– Неужели совсем ничего тогда не обнаружили? – поинтересовался Никитин.
– Ничего. Трое, как в воду канули. Скорее всего, так оно и было: болото. А от последнего, который в живых остался, толку добиться невозможно оказалось. Да он и прожил-то после этой истории недолго. Месяца два в психиатрическом отделении провёл. Оттуда же нам о его смерти сообщили. Сердечный приступ. Спасти не успели. А я, признаюсь, даже когда дело закрыли, изредка приезжал к избушке, всё думал, может, недоглядел чего. К тому же, последний из геологов ещё и картографом был. Способности к рисованию имел. Ну, и после пары недель в больнице, когда чуть лучше состояние его стало, хоть разговаривать не начал, зато нарисовал на листике портрет мужчины. Врачи мне этот рисунок передали. Точно известно, что на портрете не он сам и не коллеги его сгинувшие. Вот я и ездил к домику с мыслью, вдруг наткнусь на этого типа с рисунка. Никого не дождался, а жаль. Портрет производил впечатление. Представьте, здоровый мужик, как сейчас сказали бы «качок», с длинными волосами, которые от головы чёрные, а к концам седые.
На тихий вскрик Светланы обернулись все, даже водитель на мгновение отвернулся от дороги. Девушка, побледнела и прижимала руку ко рту.
– Светлана, что с Вами? Вам плохо?
Она замотала головой, с трудом беря себя в руки.
– Нет, нет, всё в порядке, – а в голове её проносились мысли: «Это не может быть он! Со времени расследования прошло лет сорок. На вид леснику было лет тридцать – тридцать пять. Это точно не он! Но волосы? Должно быть разумное объяснение! Заикнись я об этом, меня упрячут в дурку, как того геолога…».
Может, девушке и не удалось бы избежать расспросов, но в этот момент Зуев резко нажал на тормоз. Машина едва не налетела на толстый ствол дерева, лежащего поперёк пропадающей в траве дороги.
– Приехали, – объявил он, переведя дух. – Дальше теперь только пешком.
– Не страшно, – отозвался Ефремов. – Здесь болота начинаются, машина всё равно дальше не проедет. Идите за мной, уже не далеко.
Мужчины и девушка вышли из «уазика», и бывший следователь повёл всех через лес. Местами деревья расступались, открывая обширные топи, и тогда Семён Викторович командовал быть осторожнее. Спустя полчаса они действительно вышли на поляну, с краю которой чернела избушка.
Светлана стояла перед крылечком, в то время как мужчины зашли внутрь. Разумом девушка понимала, что это именно то место и именно то строение, в котором она провела ночь, но сейчас ей казалось, будто она вернулась сюда спустя годы. С удивлением разглядывала сломанную ступеньку, сквозь которую проросло деревце, окно без стекла, покосившуюся дверь. Внезапно девушку охватил страх. Солнце стремительно покатилось к закату, а мир вокруг стал темнеть, словно очень быстро наступала ночь. У Светы бешено забилось сердце, потому что она ощутила: кто-то стоит позади неё. Почувствовала жуткую тёмную силу, а от горячего дыхания этого существа затрепетали пряди её волос. Едва сдержав крик ужаса, Светлана резко обернулась… Ничего и никого, а вокруг вновь светлый день.