Я, Лестер Маккари, был официально утверждён на должность шерифа начальником округа. У шерифа Донована не было жены и детей. Даже близких родственников. Потому его сначала хотели похоронить на госпитальном кладбище. Но я настоял, чтобы в память о его былых заслугах тело всё-таки упокоили на городском кладбище Ковингтона. Ведь для нашего маленького городка шериф с его послужным списком был героем.
И ещё маленькая деталь. Которая не даёт мне спать по ночам. Я часто просыпаюсь с криком в холодном поту, тщась забыть прочитанное. Прочитанное в дневнике Донована Фокса, который он оставил под подушкой в больничной палате. Мне передали этот дневник как близкому знакомому и преемнику шерифа в службе. Немного странно, что мне передали эти откровения. Наверняка, врачи ознакомились с написанным. Хотя, скорее всего, они сочли это бредом сумасшедшего и не увидели ничего критичного или опасного, чтобы я смог ознакомиться с его содержимым.
Дневник Донована Фокса
Я, Донован Фокс, будучи в здравом уме и твёрдой памяти, пишу этот дневник для тех, кто его прочитает. Надеюсь, это будут Макс или Лестер. Кто-то из внешнего мира. Не психиатры или санитары. Хотя для них я и так полный сумасшедший с компульсивным параноидальным синдромом. Причём для них я считаюсь хронически неизлечимым. И мой дневник, по-настоящему написанное мной будет лишь очередным дополнением к сумасшедшему бреду, который написан в моей истории болезни. Но, клянусь вам всеми святыми, тот бред писал не я!
Большая вероятность, что меня уже нет в живых. Я освобожусь от этого мира, от оков этого тела. Тем или иным способом. Даже уже предполагаю, каким. Но об этом позже… Прежде я должен дописать своё объяснение, историю своих последних дней. Чтобы люди понимали и знали о неведомом и сокрытом, чтобы больше понимали о своей роли в Мироздании.
Началось всё с того, что пойманного мною маньяка, этого ублюдка Буфона Сонриенте, как он себя называет, не отправили на электрический стул, как он того истинно заслуживает. А ведь он безжалостно прирезал двадцать семь человек! И взрослых и детей. Разрезал им горло своим огромным ножом и пронзил их сердце. Но психиатры поверили его рассказам про то, что он древний смеющийся бог обмана Тхонг-Фагн, что он его аватар, сочли всё это бредом сумасшедшего, и определили этого преступника в лечебницу вместо заслуженной казни.
Вроде бы определили Буфона в психиатрическую лечебницу временно. На три месяца, для уточнения диагноза. Нет ничего более постоянного, чем временное. Я не первый год на службе. Уже сталкивался. Всё это попахивало тем, что серийного убийцу определят в этот санаторий, где он будет прекрасно и спокойно жить на деньги налогоплательщиков, есть, отдыхать, получать антидепрессанты и успокоительные. И даже есть шанс, что однажды он будет признан безопасным для общества, и его вновь выпустят на свободу. Но нет! Этому не бывать! Если правосудие Соединённых Штатов не может жёстко и безапелляционно наказать преступника, это должен сделать я сам. Во имя убитых жертв, во имя тех вселенских законов, в которые мы верили и которые защищали, идя на пули в пустыне, прыгая в логово наркотрафика в Нью-Йорке, бросаясь на задержание террористов, не жалея своей жизни и здоровья.
На мою удачу и счастье, в госпитале Восточной Луизианы уже давно работал мой троюродный брат Кевин. Он и помог мне устроиться туда на стационарное обследование к психиатру. Я не понаслышке знаком с посттравматическим обсессивно-компульсивным расстройством после боевых действий. Многие парни после войны начинали палить в окружающих или стрелялись сами, подсаживались жёстко на наркотики или на антидепрессанты. Потому что профессия убивать не проходит бесследно. Ею можно овладеть, но полностью сбросить уже не получится. Не получится полностью переквалифицироваться. Я справился. Мне помогла служба в спецназе SWAT. Там тоже своя война. Но это был период плавной адаптации к более спокойной гражданской жизни. И когда я стабилизировал свою нервную систему, когда почувствовал, что всё, я могу жить без внешней войны и стрельбы, я бросил службу в Нью-Йорке и перебрался в более спокойную окружную полицию Ковингтона.
Я это к тому, что признаки психического расстройства участника боевых действий мне не пришлось вымучивать из себя. Я помнил их в себе, я наблюдал их на войне. Достоверность была безукоризненной. Психиатр поверил. И меня положили на обследование и лечение. Общая палата. Пижама. Четыре человека. Хороший сервис. Успокоительные и антидепрессанты два раза в день. Трёхразовое питание и прогулки. Возможность пользоваться больничной библиотекой. Я стал на шаг ближе к реализации своего коварного плана – убить Буфона.
Невменяемые преступники находились в соседнем крыле здания под более усиленной охраной. Но их тоже под конвоем и в наручниках всё-таки выводили на прогулку во двор. Место прогулки для них было огорожено. Можно было спокойно наблюдать за этими преступниками во дворе. Гораздо сложнее было придумать, как же мне получить доступ к телу Буфона, желательно ещё в одиночестве и ночью. Похоже, придётся вспоминать свои навыки владения отмычкой.
Первый день на прогулке. Я сидел на скамейке с журналом «Hot Rod» и старательно делал беспечный вид отдыхающего сумасшедшего, который наслаждается видом масл-каров и свежим воздухом одновременно. На самом деле я отчаянно косил глаза в сторону огороженной зоны прогулки для невменяемых негодяев. И вот вышел он, Буфон Сонриенте. Его внешность нельзя не узнать. Огонь волос издали бросался в глаза. Боже, он даже был без наручников, хотя все остальные из его отделения были скованы и по рукам, и по ногам. Как так?!
– Ооо, какие люди! – вскричал Буфон. – Мистер Донован, идите же ко мне, а то все глаза скосите, потом болеть будут!
Заметил меня и узнал. Надо же. И даже не удивлён. Как будто ожидал. Я не стал глупо делать вид, что не слышу его или что я вовсе не Донован, а ему лишь показалось. Поздно прятать личину после раскрытия.
Я подошёл к сетке.
– Буфон Сонриенте, серийный убийца и маньяк! Хорошо тебе и комфортно здесь, да, паскуда?
Буфон растянул свою раскрашенную улыбку.
– Фи, Донован, к чему все эти оскорбления? Ты же знаешь мою историю. Я честно заплатил за лицензию на охоту. В лицензии чётко было прописано количество – двадцать семь особей настоящих людей Homo Sapiens, без вкраплений чужеродной иной крови и чужих эйдосов.
– К чему весь этот бред и обман, Буфон? Чтобы уйти от заслуженного наказания.
– Ты забываешь, что я всё же бог обмана, – маньяк откровенно смеялся. – И наказание я заслужил лишь с точки зрения человеческого правосудия, которое для меня ничто. У меня нет человеческих линей судьбы, нет отпечатков пальцев. Ведь я – не человек.
– Да! Ты не человек, ты – дьявольское отродье! Но ты не уйдёшь от наказания, я тебе обещаю, – вспылил я.
Тут Буфон приподнял руку и сделал лёгкий жест в сторону. Охранник со стеклянным взглядом подошёл и открыл небольшую калитку в огороженном сетчатом заборе. Вертухай был, словно под гипнозом. Буфон спокойно вышел ко мне поближе. Вдохнул полной грудью:
– Вот он какой, воздух свободы! – и дико засмеялся. – Ха-ха! Донован, ты всё хочешь поиграть, я смотрю. Нуу, я тоже люблю игры. Но мне кажется, ты всё никак не хочешь вспомнить и понять правила игры. Пойми, Фокс, я – смеющийся бог обмана Тхонг-Фагн, я шут, и я здесь играю. Такой своеобразный отпуск-охота. Сафари, как это называют на Земле. Да и ты здесь не местный, так-то, просто не помнишь.
– О чём ты говоришь?! – гневно недоумевал я. – Кто ты, чёрт возьми?!
– Мда, всё-таки человеческий мозг как компьютер довольно ограничен. Я тебе только что сказал, кто я. Ты меня схватил, потому что так я играю. Здесь в определённых пределах я устанавливаю условия и правила игры. И я так захотел. Таков опцион в моей купленной лицензии, часть сервиса. Сейчас я «съел» дозволенную мне часть добычи. Принёс этих людей в жертву самому себе. И можно уходить. Недолго осталось, отпуск заканчивается, пора возвращаться. Ещё немножко поиграю и всё. Кстати, штрудель на десерт здесь просто великолепный, не ожидал, – Буфон снова заливисто рассмеялся.
– Я убью тебя, дьявольское отродье! Я обещаю! – рыча, пообещал я.
– Ну-ну! Буду тебя ждать, Донован Фокс. Запомни: камера номер двадцать семь в моём крыле. Быстрее найдёшь, – ответил маньяк и снова зашёл в огороженную территорию.