– Кто ты? – я медленно пятился к двери, наблюдая за тем, как от стен отделяются тени и встают за спинкой черного кресла.
– Одни зовут меня ведьмой, другие судьбой, третьи и вовсе провидением, – пожала она хрупкими плечами, – у меня сотни имен и ни одного. Все, что в моей власти, это решать, достоин или нет. Каждому я показываю лишь то, чего они заслуживают. Фемида и Мельпомена в одном лице. Любимая дочь создателя, единственная, кому даровано право вмешиваться в плетение времени. Та, кто родила семь грехов и наделила их чувствами. Я – Смерть!
– Что тебе надо? – задыхаясь, я пытался попасть ладонью по дверной ручке.
– Ты же помнишь детские сказки, что к Бабе-Яге нельзя заходить в избушку? – щелчок пальцев, и дверь растворяется, словно ее и не бывало. – Она поедает добрых молодцев и убивает младенцев. Немного утрированно, но я вполне согласна с такой характеристикой. Правда, старухой не очень приятно слыть.
– Зачем тебе я? – сердце словно раздирало на куски от первородного страха.
– Не часто мои детки прибегают навестить меня, у них так много дел, что я иногда даже забываю лица тех, кого сама же создала, – накручивая тугой локон на палец, девушка неотрывно смотрела на меня. – Но тут, к моему удивлению, они решили вспомнить обо мне. И, о чудо, показать того болезного, кто умудрился нарушить не просто все божественные заповеди, сотворить все смертные грехи, но и подать им пример в том, как стоит вести этот мир к краху. Человек, покоривший до глубины души самого дьявола, мне было любопытно взглянуть на тебя. Праздный интерес бессмертного воплощения самого понятия кары.
– Прошу, отпустите. Я исправлюсь, клянусь всем, что имею, – с первобытным ужасом я всматривался в нечеловечески прекрасные черты лица.
– Ты? – рассмеялась красавица. – Тебя даже могила не исправит. Лжец, который смог обмануть самого бога. Предатель, умудрившийся вонзить клинок в повелителя мертвых. Тварь, напугавшая даже бессмертных детей ночи. Человек, снящийся в кошмарах всем чаровницам. Ты не тот, кто по доброте душевной станет невинным агнцем и изменится к лучшему. Увы, но твоим клятвам даже воздух будет дорогим значением.
– Но я же… – не успел закончить фразу, как на губах появились нити, не дающие разомкнуть губы.
– Раз ты смог одурачить даже нас, то подарю я тебе участь, которую не способен вынести никто из имеющих в себе хоть каплю света, – цокнула она ногтем по подлокотнику. – Жить тебе с этого момента проводником душ. По решению моему, пока не искупишь ты все грехи свои, будешь вечным спутником тех, кто покидает этот мир и направляется в царствие мертвых к отцу моему. И не обрести душе черной упокоения, пока я – ведьма смертных грехов, не решу, что достаточно намучался он, наблюдая за тем, как счастливы другие!
Мелькнувшая перед глазами вспышка света меня ослепила. А в следующее мгновение все, что я увидел перед собой: весло и мерно покачивающаяся лодка. Голубые блики воды очаровывали, но я не мог даже склониться к ним. Словно все мое естество приросло к деревянной поверхности. Белый туман, река без вод, потрепанная лодка, тишина и одиночество… Вот, что осталось у меня от старой жизни…