Непонятно, откуда взяться музыке в пустынном месте и в заброшенном доме.
Я поднялась.
Тихо, стараясь не наступить на осколки стекла и другие шумяще-шуршащие предметы, стала пробираться к выходу. Когда я почти была у цели, позади меня раздался треск. Обернувшись, я заметила силуэт, но, разумеется, не стала его разглядывать и сломя голову бросилась вниз к океану. Бесполезно было бы бежать обратно в парк, так как народ не часто забредает так далеко. Если же бежать вниз, есть вероятность, что ты успеешь быстрее своего недруга добежать до небольшой лодочной станции с маяком. Конечно, какой смысл бежать от какой-то тени, промелькнувшей в проеме? Но я ни разу не встречала здесь людей, и еще учась в школе, много раз слышала от учителей и одноклассников о том, что много непонятных и страшных вещей происходит рядом с поместьем. Самое жуткое, что я слышала, это о ритуальном убийстве девушки приблизительно лет десять назад. Тогда еще перекрыли весь парк и никого не впускали полгода. Велось долгое расследование, но не нашлось ни одной зацепки: будто девушка пришла и расчленила себя сама. Через какое-то время все сошло на нет, и все позабыли об этом инциденте. Наверное, шумиха не улеглась бы еще долго, если бы девушка была не сиротой. Но, к сожалению, она была из приюта и сами воспитатели отзывались о ней не лучшим образом: «Нелюдимая, всего дичилась и держалась в стороне. На все у неё был ответ, и она частенько сбегала в парк». Неужели они хотели сказать, что произошедшее убийство было ожидаемым? Что за бред.
Глава 2
Да, мой поступок определенно нельзя назвать умным. Сама идея ходить в парк в одиночку не кажется умной. Но, как всегда это бывает, ты чувствуешь себя всесильной и зачастую преуменьшаешь опасность. Но… ведь так и дома всю жизнь просидеть можно. И умереть в одиночестве. Ведь так?
– Как можно быть такой дурой! – корила я себя, задыхаясь от бега и холодного воздуха, бившего мне в лицо.
Камни, песок, корни деревьев – все смешалось в одно цветовое пятно. Ноги и щеки горели, в кроссовках я чувствовала мокрый песок, но мне было все равно. Я должна добежать. Должна.
Впереди за поворотом показалось ограждение.
О господи! Ура! Добежала! Быстрее, внутрь, быстрее.
Я подбегаю к небольшой дверце, выкрашенной черной краской, и тяну ее на себя. Не поддается.
– Так, спокойно. Без паники, – успокаиваю я себя.
Сердце колотится как бешеное, в ушах звенит. Голова начинает кружиться. Я еще раз с силой тяну дверцу. Радостный скрип – она поддается, я вталкиваю себя на территорию станции, плотно закрыв за собой дверь.
– Быстрее! Давай! Быстрее!!
Страх подгоняет меня, я взбираюсь на небольшой помост и с него залезаю по пожарной лестнице на маяк. Мои руки дрожат, ноги не слушаются, трясутся и подгибаются, но я продолжают подниматься вверх.
– Давай! Еще немного.
Над моей головой решетчатый люк, я толкаю его и, подтягиваясь на руках, залезаю на небольшой мостик.
Высоко. Страшно. Холодно.
– Закрывай, живее! – Мысли проносятся в голове с невероятной скоростью.
Люк! Так, задвижка, где же она? А, вот… тугая, тяжело, пальцы замерзли и не сгибаются – закрыла!
Я сижу на люке, поджав под себя ноги, ветер швыряет волосы мне в лицо. Холодно. Я пытаюсь подняться, ноги затекали. Встаю аккуратно, чтобы не закружилось голова. Прижимаясь всем телом к стене маяка, чтобы меня не снесло потоком ветра. Я подхожу к небольшой дверце, за которой находится помещение с лампой – спасательный свет для кораблей и для меня. Открыв её, я оказываюсь в тихой и уютной комнате.
Мой дедушка когда-то работал здесь, и именно поэтому я хорошо знаю это место. Тут для меня второй дом. Как-то дедушка сказал, что я могу приходить сюда, когда мне будет грустно или одиноко: я всегда смогу найти здесь покой и умиротворение.
Этот маяк уже давно не работает, так как в паре километров от этого места выстроили новый, который полностью автоматизирован и не нуждается в человеке.
Меня, честно, это особо не заботит, ведь я могу частенько бывать здесь.
В комнате пахнет керосином, солью и чаем. Сколько приятных воспоминаний было связано с этим местом! Я заперла за собой дверь на массивную щеколду и именно в этот момент услышала какой-то скрежет…
Я медленно подошла к массивному окну, через которое лился бы свет на океан, и посмотрела вниз. Силуэт, который я увидела в доме, теперь стоял у подножья маяка и пытался открыть дверь. Я сползла по стене, боясь, что он меня заметит. Дверь, которую он силится открыть, заварена – ее не открыть.
Когда-то давно планировали модернизировать маяк и придумали пожарную лестницу, а винтовую, которая изначально существовала и по которой можно было подняться внутрь, залили бетоном, а дверь заварили. Позже стало понятно, что в сезон дождей просто невозможно подняться по этой «новой» лестнице, и забросили маяк насовсем, выстроив новый неподалеку.
– Похоже, он не знает, что подняться наверх можно только по пожарной лестнице, – подумала я.
И испугалась своей мысли. Главное, чтобы он не сообразил. Страх парализовал мои конечности. Руки начали трястись.
«Соберись!» – сказала я сама себе.
Подтащив к себе свою сумку и найдя в ней телефон, я соображала, что мне делать. А тем временем начался настоящий ливень. Шторм усиливался, было видно, как неистово бушует океан, было слышно, как скрипят деревья и как сильно барабанит дождь.
«Отлично! – подумала я. – Сейчас он уйдет. Слишком холодно и слишком сильная буря будет».
Дедушка рассказывал, как однажды, когда только установили пожарную лестницу, начался сезон дождей. И нужно было дежурить его другу. Дед и его друг были тогда в расцвете сил и не боялись тяжелой и опасной работы. И именно поэтому вызвались работать в этот сезон. Тогда стояла жуткая погода, ветер срывал листья с деревьев, дождь лил как из ведра и не прекращался ни на минуту. Дедушкиному приятелю нужно было подлить керосин в лампу и поджечь фитиль. Но когда он поднимался по новой лестнице, то не смог удержаться и сорвался на самой верхушке. Переломал он себе в тот день немало костей, но чудом остался жив.
Я вспомнила эту историю не случайно. Если этот тип полезет, то скорее всего он не сможет удержаться и соскользнет. Хоть я и обрадовалась тому, что буду в безопасности, но мне стало его жаль. Лететь с лестницы больно.
– Не жалей его! – пронеслась мысль в моей голове. – Подумай, зачем ему гнаться за тобой?
«Верно», – ответила я сама себе.
Мой телефон показал 20:48. Поздно. Рейсовые автобусы в выходные перестают ходить в 22:30. То есть у меня полтора часа на то, чтобы выбраться. Но как?
Я посмотрела вниз в надежде, что мой недруг убрался куда подальше. Внизу никого не было. Только брызги волн долетали до того места, где я видела его в последний раз. Я выдохнула, но тут же вспомнила про пожарную лестницу. Прижав коленки к груди, я обхватила ноги руками и постаралась отвлечься от страшных мыслей и спокойно подумать.
Мама возвращается с работы достаточно поздно и всегда уставшая, так что обычно ей нет дела ни до чего. Она просто делает себе теплое молоко и читает или сразу же ложиться спать. Так что есть надежда, что и в этот день ей будет так же ни до чего и она не заметит моего отсутствия. Я скрестила пальцы.
– Какая же я трусиха, – подумала я. Может быть, это была моя судьба, может быть, вот он, мой принц, мой возлюбленный, а я убежала от своего счастья.
Нервный смешок слетел с моих губ. И я отчетливо стала понимать, что чувствую чье-то присутствие рядом. Я оглядела комнату – ничего и никого. Какая-то тень мелькнула на полу. По телу пробежали мурашки. В одночасье стало невероятно холодно.
– Птица, это птица… птицам не спится, – подумала я.
Я постаралась даже дышать как можно тише. Мое тело так сильно замерзло, что сидеть неподвижно мне было не под силу, но унять сердце, которое неслось галопом, было сложнее.
«Мне не страшно, не страшно», – утешала я себя.
Я прислушивалась к завыванию ветра и к собственному сердцебиению. По-прежнему никаких лишних звуков и никакого ощущения присутствия. Я разблокировала телефон – 20:53.