«Притворяйся», – сказала я Селине. Я должна была притвориться, солгать, что все в порядке, что каждая клеточка моего тела вовсе не кричала мне убежать и спрятаться.
Я ожидала этого. Конечно, ожидала. И я смогу с этим справиться. Смогу с изяществом справиться с нахальным репортером, пусть даже его вопросы были словно стрелы, нацеленные прямо в мое сердце.
– Сила королевы Исадоры дарует мне всю необходимую решительность, – ответила я как можно спокойнее. – Я поддерживаю Ее Величество во всех делах и решениях и с огромным нетерпением жду возможности услышать ее сегодняшнюю речь.
Репортер кивнул.
– Последним решением Ее Величества было совершить облаву на владения лорда Баниона, но прославленный колдун в итоге вновь сумел уйти. Вы верите, что гвардейцы королевы разыщут его и отдадут под суд за смерть вашего отца и тысяч регарийцев, павших от его неумолимого стремления уничтожить империю?
Как правило, никто не смел задавать подобные вопросы на ступенях галереи. Раут был посвящен легкомыслию, престижу и гламуру. А не колдунам-террористам, смерти и магии. Я больше не могла сохранять фальшивую улыбку. Глаза щипало от слез, но я что было сил не давала ни одной пролиться.
Микрофон даже не дрогнул в руке репортера. Он оставался в паре сантиметров от моих губ и ждал ответа. Камеры были прикованы к моему лицу, готовые запечатлеть любой намек на слабость или эмоции.
Всю свою жизнь я была Первой Дочерью, пока не умер мой отец. Я росла в центре внимания общественности среди пылкого восхищения или резкой критики, в зависимости от ситуации. Я всегда давала репортерам все, что им было нужно, не пряталась от внимания, когда кто-то хотел сфотографировать меня или задать несколько вопросов.
Но прошлый год я держалась особняком и проводила время по большей части с Селиной. Не давала интервью и не посещала крупных, помпезных мероприятий. Скрылась от внимания общественности и средств массовой информации. Я бывала на нескольких закрытых вечеринках с небольшой компанией друзей, но это даже не считается.
Я обходила стороной места, где репортеры и фотографы могли подобраться ко мне так близко. Не хотела показывать им, что могу быть слабой или заплакать. Потому что я не была слабой. А если и заплачу, то не допущу, чтобы это показали по телевизору всем жителям империи.
Так что я надорвусь, но буду врать, что Джослин Дрейк, бывшая Первая Дочь Айронпорта, прекрасно, великолепно поживала, чего желала и вам.
И они поверят.
– Я всецело верю, что королева Исадора и ее чрезвычайно опытная, преданная армия королевских гвардейцев в конце концов положат конец угрозе в лице лорда Баниона, – ответила я без запинки, отрывисто произнося слова. – И в империи вновь воцарится мир.
Когда я закончила говорить, меня всю трясло. Репортер задал уточняющий вопрос, но с меня уже было достаточно.
Я ответила ему натянутой улыбкой.
– Большое спасибо, – сказала я и, отвернувшись от него, поспешила дальше по лестнице, больше не пытаясь поймать удачный ракурс для фотосъемки. Я с раздражением стерла слезинку, которая все же сорвалась с ресницы и потекла по щеке.
Будем надеяться, никто этого не видел.
Оказавшись в вестибюле галереи, я прижалась спиной к каменной колонне, закрыла глаза и сделала несколько глубоких и (будем надеяться) успокаивающих вдохов.
– Ты справишься, – убеждала я себя вполголоса. – С тобой все хорошо. Все в порядке.
Минуту спустя я открыла глаза и оглядела оживленный вестибюль. В мыслях сразу возникли воспоминания о том, как мы с отцом, держась за руки, вместе вошли в галерею во время моего первого раута семь лет назад. Все эти годы на посту лично выбранного королевой премьер-министра Айронпорта, столицы Регарийской империи, Луи Дрейк презирал масштабные званые вечера так же сильно, как и Селина.
Мы с отцом были настолько разными, что всех наших отличий было не счесть.
Мне тогда было всего десять лет, но именно я вела его сквозь толпу и подталкивала заводить светские беседы и устанавливать потенциально полезные связи с присутствующими, а он тем временем жаловался, как ему жмет галстук-бабочка, который завязывала тоже я, потому что отец так и не научился этого делать. Было даже забавно, как сильно он ненавидел публичную часть своей работы. Но я знала, что он был нужен королеве. В конце концов, она сама выбрала его на этот пост, и почти за два десятилетия, что он был премьер-министром, ни разу не поступало предложения его заменить.
Королева Исадора обожала моего отца. Меня она тоже обожала, а потому после произошедшей в прошлом году трагедии, предложила мне остаться в резиденции премьер-министра – единственном месте, которое было мне домом, на попечительстве Региса Эмброуза, близкого друга и преемника моего отца.
Я согласилась и была глубочайше признательна за такую возможность. У отца остались дальние родственники, которые жили в тысяче километров от нас, но я ни разу с ними не виделась, а потому шанс сохранить привычную жизнь стал для меня настоящим подарком.
На самом деле не все было идеально. Несмотря на дружбу с моим отцом, отец Селины никогда не выражал в мою сторону одобрения, считая, что я приношу неприятности и оказываю дурное влияние на его дочь.
Может, мне и нравилось немого покуролесить, но единственное влияние, которое меня интересовало, – это помочь Селине обрести уверенность. В роли новой Первой Дочери ей нужна будет уйма уверенности.
Ее отец был не первым человеком, которому я не нравилась, и уж точно не последним. Меня это не беспокоило. Не сильно.
Я вырвалась из мыслей о прошлом и заметила, что ко мне кто-то подошел. Этот кто-то был под метр девяносто ростом, с кожей, слегка тронутой загаром, черными волосами и карими глазами. На его широких плечах, мускулистой груди и узких бедрах черная с золотом парадная форма королевской гвардии смотрелась так, что он напоминал какого-то бога-воителя.
И оттого мое настроение уже начало улучшаться.
– Вы в порядке, мисс Дрейк? – Он протянул мне бокал вина, и я тотчас взяла его. – Я наблюдал ситуацию с репортером.
– Все хорошо, спасибо. – Я с благодарностью глотнула вина. – Впрочем, не мог бы ты, пожалуйста, оказать мне услугу?
– Какую?
– Зови меня Джосс.
Он вскинул темную бровь.
– Не слишком-то разумно, не правда ли?
– Поверь, более неразумную девушку ты вряд ли встретишь.
Ответом мне стала широкая улыбка.
– В самом деле?
– Именно так, – подтвердила я с искренней улыбкой.
Его звали Виктор Рейден.
Капитан Виктор Рейден.
Ему было всего восемнадцать лет, и он стал самым молодым человеком в Регарийской империи, который достиг такого высокого звания.
Два года назад он был назван чемпионом гладиаторских королевских игр, которые проводились дважды в год, и сразу же стал знаменитостью. Виктор был сиротой, который пришел из ниоткуда и всего добился сам, побеждая каждого соперника, сходившегося с ним в бою. Только самые сильные и храбрые одерживали победу, и Виктор победил в наибольшем количестве битв. Если быть точнее, семнадцать побед подряд за четыре дня состязаний.
Сама королева Исадора разглядела величие в юном чемпионе и тотчас зачислила его в королевскую гвардию. С тех пор он до капли снискал всю заслуженную славу. Я лично разговаривала с Виктором во время трех памятных событий, последним из которых была вечеринка по случаю дня рождения Селины, прошедшая в том месяце. Я услышала, что сегодня он будет здесь, и это могло повлиять на мое решение посетить раут в этом году. Самую малость.
Больше, чем самую малость.
Возможно, Виктор еще этого не осознавал, но он влюбится в меня до безумия. И очень скоро. В конце концов, он был великолепен, образован и абсолютно безупречен. И высок. Очень высок. Все мои подругу пускали по нему слюни, отчего он становился еще более блестящим трофеем, который я очень хотела завоевать.
Едва увидев меня, он принес бокал вина и поинтересовался моим самочувствием. Вдохновляющее начало, заключила я.
Сделав глоток, я с усилием проглотила вино сквозь ком, который настойчиво стоял в горле.
– Королева Исадора еще не прибыла? – спросила я.
– Еще нет, – ответил он.
Полагаю, не только я опаздывала.
– Она любит устраивать роскошный выход.