Факел сидел нахмуренный, подперев голову рукой. Он поймал себя на мысли, что изумляется не столько самим идеям Вальки, сколько её энергетике, вовлечённости. А ведь дело, которое она затеяла, не сулило ей ни особых богатств, ни устойчивой славы, наоборот, её ждали на этом пути сплошные проблемы и сложности. Но чистый и сильный огонь её души, похоже, как раз этими проблемами и питался. И свет этого огня был прекрасен.
— Пойдем пройдемся? — предложил Факел.
— Куда это?
— Движение помогает мне думать. А взгляд вдаль проясняет мозги.
Они вышли из палатки и побрели к Северным воротам. Сумерки уже сгустились, ночные сверчки завели свои трели. Обитатели лагеря еще сидели у костров, с разных сторон доносились их голоса.
— Я тебе покажу местечко, о котором ты наверняка не знаешь, — сказал Факел. — Оно слишком уютное и романтичное для валькирии.
— О, стало быть, я неуютная и не романтичная?
«Для кого как, — подумал Факел. — Может, для твоего Дженги ты сама милота», — а вслух сказал:
— Ну, ты же вся в заботах, как и полагается вождю.
Факел повёл Валькирию к сдобренной валунами рощице, где журчал скрытый меж камней родник. Он открыл его еще до знакомства с Надей, но позже не раз представлял, как придёт с нею сюда однажды, как она в благодарном восторге будет к нему льнуть, а потом они займутся любовью прямо на мягкой естественной подстилке из опавшей листвы и травы. А теперь он ведёт в это место совсем другую женщину для совсем другого времяпрепровождения.
Валькирия шла оглядывая окрестности, изредка глубоко вдыхая ароматы разнотравья.
— А здесь действительно хорошо, — заметила она. — Молодец, что вытащил меня, сама я бы едва ли выбралась.
— Ага, — Факел вдруг понял, что хочет ещё послушать, как она говорит. — Так вот, насчет заповедей. В целом очень круто. Не думал, что ты так хорошо разбираешься в бзиках эбрайлов.
— Как ни странно, о них не так уж мало научных работ. Я в первое время проглотила, наверно, с дюжину книг по эбрайловедению и Аубере. Ну и Дове Лукк, наше всё. Потом уже и личным опытом обзавелась. Представляешь, если не гоняться по Планете за сокровищами, а общаться с местными, можно понять их гораздо быстрее.
— То есть, ты их поняла. Ну и как же ты собираешься привить свои заповеди?
— На первых порах ценность всего, что я говорю, будет определяться моим влиянием. Постепенно мы создадим социальные институты, где сами эбрайлы будут работать на основе этих заповедей. Прототип полиции уже есть в Олимпе — столице Эусгарда. Будет и регулярная армия, суды, школы, клубы обмена опытом и кооперации, центры проектирования и развития. Эти органы будут не только охранять порядок, но и помогать эбрайлу найти своё место или сменить его.
Факел честно изо всех сил постарался представить себе эбрайлов на суде или в школе или в любом другом «государственном» заведении. То есть, каждый день они ходят на работу или учёбу, прилежно выполняют свои обязанности, подчиняясь некому руководителю, отчитываются о сделанном… Не вышло. Они настолько отличны от людей, что даже доказать им полезность этих древних общественных процессов будет ох как нелегко. А уж тем более внедрить эти процессы. Возможно, правда, Вальке как-то удастся убедить эусгардцев, что труд на благо общества приятен, возможно, они поверят ей. И будут верить, пока видят её, помнят о ней.
— Задумался? — спросила Валька. — Раньше ты вроде не был таким уж мыслителем.
Критиковать Вальку не хотелось, притворяться согласным — тем более. Факел внутренне заметался, подбирая слова, но тут возникли знакомые мшистые камни, между которых журчал его родник.
— О! — облегченно воскликнул он. — Смотри-ка. Вот и пришли. Красота, правда?
Ручеек тёк где-то под валунами и дёрном, видна была только танцующая струйка. Они напились ледяной воды и уселись рядом, глядя между стволов худеньких деревьев на соседние холмы.
— Ну так что же? — нарушила Валька тишину. — Где обещанная обратная связь?
— Ох… — выдохнул Факел. — И ты ещё возмущаешься, что тебя посчитали не романтичной.
— Таак! Я ему свои замыслы, можно сказать, душу свою раскрыла, а он прикрывается теперь водичкой с кустиками?
Да, такова была Валька. Целеустремленная, желающая всё контролировать. С годами эти качества в ней только усилились.
— Ты слыхала о Владыке Идниша? — спросил Факел, поглядев на неё.
Её лицо было совсем близко, наверное, в полуметре и в то же время чертовски далеко. Брови Вальки на миг удивленно поднялись.
— Кто ж не слыхал. Я даже пыталась выцарапать из мифов о Владыке что-то полезное применительно к госуправлению. Но плюнула: каждый носитель этих сказок влепляет в них своё видение. Расскажи мне о Владыке и я скажу кто ты. Так что единственная возможная польза от этих мифов — сведения об их рассказчиках.
— Ладно, а всё-таки если бы Владыка был реален, как по-твоему, он управлял бы Иднишем?
— Вон к чему ты, — Валька ненадолго задумалась. — Не знаю, что-нибудь придумала бы. Что без толку фантазировать?
Факел подобрал камешек, швырнул его. Неужели она не понимает? Неловкость за своё несогласие сменилась в нём раздражением.
— Действительно, — выдохнул он. — Фантазировать незачем. Уже напридумано и без нас сказок. Они создали себе божество, наделили его сверхспособностями. А знаешь почему? Да потому что они тоже понятия не имеют, как еще сохраняют остатки цивилизованности. А необъяснимое заполняют верой. Как и люди. Эбрайлам невдомёк как собой управлять, понимаешь? Как же человек может это понять?! — последние слова Факел почти выкрикнул.
— Ого, — Валькирия смотрела на него с изумлённой полуулыбкой. — Лихо ты вывел. И, может быть, в чем-то ты и прав. А может, эбрайлам нужен кто-то извне. Сами они потерялись и не могут выбраться из своей трясины. Может быть, они отчаянно нуждаются в помощи. Как тебе такая версия?
— Валька! — Факел в неудержимом порыве развернулся к ней. — Эбрайлы — другие. Не ломай с ними копья. Это слив жизни в песок!
Этот разговор он не планировал, не обдумывал заранее, фразы рождались и вырывались сами. И хотя он понимал, что в ответ получит лишь насмешку, не сдерживался.
— Валька. Пойдем со мной.
— Пойти с тобой? А куда? Ты представляешь куда идёшь? И какое место я буду занимать в этом «походе»?
— Мы можем построить колонию для людей. Это лучше, чем связываться с эбрайлами!
— Хах! Для людей, ты серьёзно? Таких деятелей-колонистов уже хватает. От Колонизаторов и твоих мафиозных дельцов до трапперов-неудачников. Бодаться с ними я не желаю принципиально. А с Эусгардом у меня нет конкурентов. Я знаю, чего хочу и куда иду. А вот ты, похоже, до сих пор не понял.
Факел невольно вспомнил, как они расставались. Она не объяснялась. Всё что он смог вытянуть — фраза: «Надеюсь, когда-нибудь ты сам сообразишь. Ты ведь умный». Он долго ломал голову над этим вопросом. Но версию о том, что ему, с её точки зрения, не хватает целеустремленности, никогда всерьёз не рассматривал. Разве он не добивался всего, за что брался? Но теперь новая истина открывалась перед ним. Да, он уверенно шел к своим целям. Но как он эти цели выбирал? Что это были за цели?
— А Дженга твой куда идёт? — хмуро спросил Факел.
— Дженга идёт за мной. И меня это устраивает.
— Значит, тебе нужно, чтобы либо за тобой, либо перед тобой. А я, стало быть, ни то ни сё?
— Зачем ты спрашиваешь? Ты ведь сам всё понимаешь. Только боишься себе признаться.
Факел почти физически ощутил, как раздражение прокатывается по телу, будоражит, нагревая кровь, как гнев расцветает в голове подобно цветкам салюта. Какого чёрта? Может быть, это она подметила верно, но кто она такая, чтобы судить его? Какие такие заслуги дают ей право на это?
— Что ж, ясно, — резко сказал траппер. — Тогда слушай, что я скажу о твоей затее.
Кажется, Валька хотела что-то сказать, вероятно, колкое, но почему-то промолчала.
— Эбрайлам не нужна твоя богадельня для сирых и убогих. Они идут за тобой, а не строят свой дом. И как только ты дашь слабину, они тут же от тебя отвернутся. А вернее, еще загодя, лишь учуют, что ты начала слабеть. Стоит тебе потерять интерес к своей песочнице, от нее не останется и следа! Ты нечего не можешь им дать, ничего!
Факел вскочил, подхватил камень, с силой швырнул его вниз по склону.