— Давно, — Жак встаёт и потягивается, похрустывая костями. — Охо-хо! Больше пятидесяти лет назад. Клаус успел состариться и в конце концов умер. Правда пишет, что последние годы Спящая ведёт себя всё более беспокойно и он пребывал в сомнениях, не послать ли сообщение в орден, чтобы предупредить. Последняя его запись: «Спящая проснулась. Это очень плохо. Немедленно отправляю сообщение».
Жак прячем книжицу в сумку и хлопает ладонью по вытертому кожаному боку. Судя по лицу конюха, его что-то тревожит.
— Тут странное, — говорит Жак. — Клауса нашли утром на перекрёстке по дороге к Эристайму. В руках покойник держал ружьё, точно собирался стрелять, а на лице было выражение ужаса. Вот только ни единого следа на теле так и не нашли, так что ни звери, н разбойники в его смерти точно не повинны. Знахарь сказал, что у старика просто остановилось сердце, так часто бывает в столь почтенном возрасте.
— Может так оно и было? — но мои мысли больше занимает Спящая, о которой писал Клаус. Стало быть, она проснулась и это плохо. Но почему? Что такого плохого она может наделать? Что у нас изменилось за последние три года, которые миновали со смерти Клауса? Самое страшное — умер папа, но едва ли с этим как-то связана эта самая Спящая.
— Может, — Жак вздыхает. — Всё может быть. Ладно, пошёл я работать, покуда не проснулась эта дура. Чувствую, рано или поздно, сведёт она меня в могилу.
— Не вздумай, — я глажу его по плечу. — Держись!
— Спасибо, Ани, — он улыбается. — Ты тоже держись, может быть, ведьма подавится нами и не сожрёт.
— А мы ей насыплем соли под хвост.
На том и расходимся. Почти сразу я слышу знакомый свист. Так обычно меня вызывает Бер. Давненько мы не виделись с подругой, а меня сейчас просто распирает от желания кому-то рассказать обо всём, что произошло за последние дни и ночи. Можно, конечно, Констанц, но… В общем — это не то.
А вот Бер — самое то!
Покуда особо работой я не загружена, поэтому отправляюсь за ворота. Подруга одета в потрёпанный дорожный плащ с капюшоном и наружу торчат только пряди рыжих волос да кончик носа. Мы обнимаемся, целуемся и Бер предлагает немного прогуляться.
— У тебя усталый вид, — говорю я, рассматривая чёрные круги вокруг зелёных глаза. — Плохо спала? Что-то случилась?
— Луиза умерла, — Бер проводит пальцем по щеке и вздыхает. — У меня не хватило… Не хватило знаний и сил, чтобы её спасти. Даже не знаю, что и делать. Может быть, придётся ехать в Париж и просить о помощи.
— Кого? — мне очень грустно. Маленькая девочка, которая даже не видела жизни, ушла от нас. Даже если я её не знала и никогда не встречала, всё равно обидно от того, что происходят подобные вещи. Священник говорил, что Господь призывает детей, чтобы они не успели испытать всех бед и горестей нашего мира. Но ведь здесь есть не только беды, но ещё и множество хороших вещей, о которых эти дети уже не узнают никогда!
— Есть люди, — Бер машет рукой. — Ладно, не будем. Как тут всё у тебя? Матильда свирепствует?
— Ещё как, — я не могу выбросить из головы мыслей о смерти маленькой Луизы, поэтому с трудом подбирая слова, рассказываю подруге о своих ночных приключениях, о таинственном лесном кладбище и о походе во дворец. Бер внимательно слушает, время о времени запихивая под капюшон непослушную прядь.
— Тебе никто не говорил, что молодым девочкам не стоит совать свой любопытный нос во всякие опасные места? — говорит подруга в конце концов. — Всё могло кончиться очень плохо.
— Ты про этого ублюдка? — уточняю я. — Ну, про стражника, который хотел…
— И про него тоже, — Бер останавливается. — Но, в основном, про твой поход за призраком. Я слышала про это кладбище. Говорят, если его найти и раскопать пару могил, то можно найти сокровище.
— Найти? — я не понимаю. Вроде бы тогда ночью я шла прямо и прямо — не заблудишься. — Чего его искать?
— Ты нашла его, потому что у тебя был проводник, — Бер объясняет, как будто пытается что-то растолковать маленькому ребёнку. — Думаешь, до этого никто не пытался найти и добраться до сокровища? Все искатели пропали, как будто их и не было, не вернулся ни один. Кто говорит, что их задрали волки, а кто-то, что запутали лесные духи.
— А сама как думаешь, зачем призрак водил меня туда?
— Не знаю, — Бер качает головой. — Всё очень странно. Пожалуй, я немного обожду с поездкой в Париж. Нужно присмотреть за одним человеком, чтобы с ним не случилось ничего плохого.
— Кто-то из посёлка? — уточняю я, но Бер ограничивается неопределённым мычанием. — Ладно, не хочешь говорить — не надо, вечно у тебя какие-то секреты.
— Так ты говоришь, что умудрилась познакомиться с принцем? — подруга резко меняет тему. Впрочем, не могу сказать, что мне это не нравится. — Не выдумываешь? Настоящий принц?
— Ну, наверное, — чувствую, как щёки становятся красными. — Он такой милый, ты бы знала! И такой красавчик…
— И что собираешься делать дальше? — вот тут она, честно говоря, ставит меня в тупик. Вообще-то я даже не думала, как поступить. Да и что я могу делать? Постучать в ворота и сказать, так и так, пустите меня к моему Карлу? Ха! — Ну, чего молчишь?
— Да не знаю я! — начинаю сердиться. В основном от того, что понимаю, насколько всё это безнадежно — кто я, а кто Карл? Принц и Золушка. — Не знаю и всё.
— Не сердись, — Бер останавливается и берёт меня за руки. Внимательно смотрит в глаза, так что через некоторое время начинает казаться, будто я гляжу в два бездонных озера. — Помнишь то место, где вы с ним познакомились? Как стемнеет, отправляйся туда и жди. Если ты ему понравишься так же, как он тебе, думаю, он придёт.
— Это ты с чего взяла? — чувствую, как сердце начинает быстро колотиться в груди. Неужели у меня всё-таки есть шанс?
— Потому что он захочет увидеть свою прекрасную незнакомку, а другого места, где бы вы могли встретиться, твой Карл просто не знает. Только идти нужно сегодня, пока вы оба хотите встретиться. И ещё, старайся никому не попадаться на глаза, чтобы не повторилось… Ну, сама понимаешь. Уж не знаю, что случилось вчера, но надеяться на то, что помощь придёт ещё раз, не стоит.
— Ты — такая умная, — с уважением говорю я. — Если всё получится, я тебе принесу пирожки, которые печёт Констанц. Помнишь, ты говорила, будто ничего вкуснее не ела?
— То есть, если не получится, пирожков я не получу?
— Получишь, получишь, — мы доходим до перекрёстка. Солнце поднялось уже высоко, так что пора возвращаться, пока не проснулась Матильда. — Когда встретимся и погуляем?
— Завтра, — Бер пожимает мои ладони. — А сегодня или и обольщай своего Карла. Есть же истории про то, как принцы женились на простых девушках.
— Сказки, — вздыхаю я, но сердце приятно замирает.
— Сказки иногда сбываются, — подруга вздыхает. — К сожалению, по большей части, плохие и страшные. Ладно, сейчас не будем об этом. Желаю тебе удачи. Завтра обязательно расскажешь, как всё прошло.
— Непременно, — мы прощаемся, и я очень медленно иду домой.
10
Мы стоим друг против друга и сейчас мне кажется, что я вижу перед собой не женщину, а нечистый дух в образе человека. Усиливает это ощущение боль в щеке, из-за полученной пощёчины. Меня трясёт от бешенства: в этот раз Матильда перешла все границы!
— Ты считаешь нас грязными свиньями? — шипит мачеха. — Грязными свиньями, которые заслуживают есть из немытого корыта? Так, гадина?
— Тарелка была чиста, — возражаю я.
— То есть ты хочешь сказать, что моя доченька соврала? Наговорила на несчастную Золушку, так, что ли?
Она замахивается, а я отступаю на шаг. Ещё немного и я не выдержу и брошусь на эту тварь.
Самое интересное, что ничего не предвещало беды. Весь день и вечер прошли спокойно. Матильда и её дочери играли в карты, причём Жанна всё время выигрывала и через некоторое время Анна обвинила её в том, что она жульничает. Матильда была в благодушном настроении, может быть из-за того, что непрерывно потягивала вино из большого вместительного бокала и просто следила за тем, как её детки шипят друг на друга.
Жанна и Анна окончательно разругались и перестали разговаривать, отвернувшись в разные стороны. В этот момент Матильда допила вино и приказала накрывать на стол. Об испорченном платье мачеха больше не вспоминала, как и об обещании купить новое. Впрочем, о чём это я? Кто вообще серьёзно относился к этим обещаниям? Учитывая то, что на мой день рождения, она не снизошла даже до словесного поздравления, не то, что какого-нибудь подарка.