Обхватив её словно маленького ребёнка, Виктор с трудом выбрался на берег. Он опустил Нину на жёсткую траву рядом с пламенеющими горными пионами.
— Ты полежи, а я поищу воду.
— Ночь надвигается, — с усилием говорит женщина.
— До утра не продержимся.
Виктор рассеянно скользнул взглядом по траве, мимо камней. Но ни одной ёмкости, в которую можно набрать воды, не увидел, а в лодке, кроме старого тряпья и большого махрового полотенца, тоже ничего нет. Всё же он возвращается к лодке, выкидывает на берег все вещи, старой солдатской шинелью укрывает Нину, а сам, перекидывает полотенце через плечо и уходит в направлении виднеющихся воронок. Там пещеры, уходящие глубоко под землю. В них текут подземные реки, но туда ещё нужно добраться.
Женщина долго провожала его взглядом, и когда мужчина исчез за каменными торосами, больше не сдерживается и застонала от боли. Она обхватила ладонями лицо и сквозь пальцы потекли слёзы.
Ночь стремительно надвигается. Всё расплылось в угольной черноте, а сверчки жизнерадостно поют, они не знают, что живут после наступившего конца света, им весело и хорошо.
Время идёт. Ночь в разгаре. Опустившийся холод безжалостно вытесняет тепло из грубой шинели, в которую завернулась как куколка женщина. Через некоторое время Нина впадает в оцепенение и засыпает. Пробуждение произошло резко. Уже утро. Из-за сопок едва показалось солнце, но его лучи мгновенно приносят тепло. Нина выбралась из шинели, растерянно осмотрелась. Мужчины нигде нет.
— Виктор! — крикнула она. Тишина. Нина нашла широкую тряпку, промокшую от росы, выжала из неё пару капель воды, жадно слизнула. Затем туго обмотала её вокруг тела, фиксируя поломанные рёбра, и направилась в ту сторону, куда ночью ушёл Виктор. Она уверена, с ним что-то случилось нехорошее.
Идти невероятно тяжело. Каждый камень, на который она наступает, отзывается сильной болью под левой грудью. Хорошо бы отлежаться в тёплой постели, на мягких подушках, пить апельсиновый сок и смотреть лёгкие передачи по телевизору. Но приходиться идти по холодной росе, продираться между колючих кустарников, маневрировать на обрывах, вскрикивая от резкой боли, когда нужно быстро цепляться за выступы, чтобы не соскользнуть вниз.
Холодный пот заливает смертельно побледневшее лицо, а на ум приходят строчки, сказанные Виктором:
«Теперь ты будешь жить долго».
Внезапно её пронзает, словно электрическим зарядом, мысль:
«Я буду жить долго, но только с ним».
Стиснув зубы, Нина почти побежала. Дикая боль, словно жалеет её. Она немеет под сердцем и цепляет только дыхание, не давая полностью вздохнуть. Каждая женщина больше приспособлена к боли, чем мужчины, природа позаботилась об этом, дав возможность женщине не умирать от боли, в муках рожая детей.
Спустившись к воронке в земле, Нина заметила в её центре провал — это одна из множества пещер плато Караби яйлы. Осторожно приблизившись к чёрному ходу, она заглянула туда и содрогнулась от страха. Это не просто карстовый колодец. Он, как кишка земляного червя, извиваясь, идёт в глубину, а дна нет, лишь мрак притягивает словно гипнозом. Неужели можно спуститься по скользким выступам? Но все признаки указывают на то, что именно сюда полез Виктор: куст перед входом слегка выдернут из ржавой земли, камушки сдвинуты, на влажных стенах видны слабые отметины от ног и рук.
— Виктор!
Мужчина не отозвался.
«Я буду жить долго, но с ним», — мысль крепко засела в голове как навязчивая идея. Нина развязала тряпку, опоясывающую её грудь. Охнула от боли, когда сломанные рёбра дёрнулись от её прерывистого дыхания, но сейчас она на такие мелочи не обращает внимание. Рвёт тряпку на полосы, используя вместо ножа острый край скола камня. Связывает их между собой. Замеряет. Метра три. С грустью ухмыльнулась. Решительно сняла джинсовое платье и его безжалостно полосует на ленты. Ещё четыре метра… мало. Сняла даже бюстгальтер, обнажив крепкие груди с яркими сосками. Добавилось ещё сантиметров двадцать. Нет, такой длины не хватит. Но Нина всё же привязала ленту к корявому корню. Она схватилась за ткань и сползла с узкой площадки. Вспышка боли едва не бросает её в беспамятство. Левая рука безвольно падает. Нина соскользнула, но успела вцепиться в ленту зубами. Некоторое время женщина висит, изгоняя из сознания кровавый туман. Затем подняла левую руку. Цепко схватилась за ленту и начала безумный спуск.
Этот участок природной шахты почти без видимых выступов. Удивляет, что Виктор смог по ним спуститься… или нет? Нина гонит от себя эти мысли. Она надеется, что он жив. Ведь иначе не может быть, чудесное спасение и смерть на дне сырого колодца. Он оступился, но лежит на дне пещеры живой! Она твердит это как заклинание и упрямо движется к цели. Лента неожиданно закончилась. Женщина не успела удержаться и резко сползла, но сжатые пальцы застопорились об чашечки бюстгальтера.
Нина повисла на одной руке, видя перед собой лишь гладкую стену, покрытую многочисленными натёчностями. Сил, что-либо сделать, нет, подтянуться — не реально. Неужели всё? Она вытягивается, стараясь нащупать ногами опору. Неожиданно нога плотно становится на выступ. Нина перевела дыхание, сердце бешено заколотилось, пот залил тело, мышцы противно дрожат, во рту и вовсе пересохло. Сейчас необходимо отпустить спасительную ленту, но внезапный страх парализует волю. Нина на гране обморока, но краем сознания услышала слабый стон, это её встряхнуло лучше нашатыря. Она старается крепче встать на ноги. Решительно отпускает ленту и прижимается всем телом к мокрым стенам. Кромсая нежную грудь об острые камни, присела. Пощупала руками площадку, на которой она стоит, нашла выемку, облегчённо вздохнула. Некоторое время переводит дух, сползала ниже и радуется тому, что сейчас под ногами множество выступов, спуститься можно как по лестнице.
Свет едва проникает во мрак пещеры, но глаза уже привыкли к тусклому освещению. Нина мгновенно заметила лежащего у пещерного органа человека.
— Виктор! — она подскочила к нему, хватает за плечи, со страхом заглянула в лицо.
Он открыл глаза, в них возникло великое изумление:
— Нина?
— Ты как? Что с тобой?
— Нога. Похоже, сломал.
— Как хорошо! — опустилась рядом Нина.
— Ты чего? — изумился мужчина.
— Ты жив!
— Но нам не выбраться! — со стоном произнёс Виктор.
— Это ты врёшь! — чуть ли не со злобой произнесла женщина.
— Вру, — вздохнул мужчина.
— Здесь есть вода? — озирается по сторонам Нина.
— Она всюду… за органом озерцо, — Виктор не сводит глаз с женщины, невольно скосил взгляд на обнажённую грудь. — Больно? — увидев её раны, спросил он.
Нина резко прикрылась руками. Заметила мокрое полотенце, быстро обмоталась. Затем пошла к органу, с наслаждением стала пить ледяную воду и всё не может напиться.
— Хватит! — послышался голос Виктора. — Отдохни, нельзя так сразу. Потом ещё попьёшь… нам ещё долго здесь сидеть.
— А вот это ты не угадал! — огрызнулась Нина, но отпадает от воды.
Она подошла к мужчине, присела на корточки:
— Там, до выступа, моя лента… тебе главное до неё добраться.
— Какая лента?
— Из платья сделала.
— Ну да, конечно, — Виктор скользнул взглядом по её обнажённому телу. — Ты молодец, догадалась… а я вот, переоценил свои силы.
— Бывает, — усмехнулась Нина.
Женщина покачала головой и решительно стянула с себя полотенце. Чего уж тут стыдиться.
— Тебе надо шину наложить.
— Я там доску видел, — оживился Виктор.
Нина долго бинтует ногу, прочно зафиксировав её об обломок доски.
— Ну как, теперь лучше?
— Спасибо.
— Теперь вставай, — потребовала женщина.
— Дай я ещё чуть передохну.
— Нет, наверху отдохнёшь.
— Ты всё же думаешь, что мы выберемся?
— Однозначно.
— Хорошо, — Виктор встаёт, но сразу завалился на бок.
— Это ты зря делаешь! — сверкнула глазами Нина.
— Сейчас… освоюсь, — Виктор вновь поднялся, бледнеет и скрипнул зубами.
Нина перебросила его руку через своё плечо и сама поморщилась от невыносимой боли. Закусив губу, она с жёсткостью говорит:
— Ты должен чётко понять — здесь смерть, а там — жизнь.
— Эх, почему я тебя раньше не встретил.
— Но встретил ведь, — улыбнулась Нина.