– Люк… что он с тобой сделал? – прошептала она, и вставший Скайуокер равнодушно пожал плечами.
– Ничего…
– Ничего?! – взорвался Хан. – Да ты посмотри на себя! Ты стал страшнее Вейдера!
Коррелинец шокированно смотрел на того, кого когда-то шутливо назвал Малышом, и ощущал себя так, словно напротив стоит палач, уже приставивший к его лбу лучемет, готовясь выполнить приговор. Жуткое бессилие…
– Ничего такого, что не сделал с собой я сам, – дополнил Люк и коррелианец потерял дар речи от этого заявления.
– Браво… – раздались хлопки и все повернулись к наслаждающемуся зрелищем императору. Он подал знак, и Алые гвардейцы вышли из зала. – Просто великолепно. Ты – идеален, мой ученик. Последнее испытание. Давай…
Люк снял сейбер, и Сидиус одобрительно сжал его плечо, подойдя вплотную.
– Давай. Сделай это.
Он снова смотрел в ее глаза, и ничего не ощущал, отрезая себя от всего лишнего… а внутри бушевал ураган, терзающий острыми лезвиями, грозящий вырваться наружу, снося барьеры и разрывая контроль в клочья. Лея вздрогнула, отчаявшаяся, практически раздавленная обрушившейся на нее реальностью… У нее есть только одна попытка достучаться до стоящего напротив и готовящегося нанести смертельный удар существа, и ошибиться в выборе слов нельзя. Выбор. Снова промолчать, стыдливо отвернувшись, или сказать правду, похороненную моралью и правилами поведения, принятыми в обществе. Решение, которое неминуемо изменит вселенную… и ее тоже. Принцесса прикрыла на миг глаза, собираясь с духом и отбрасывая всё наносное. Она выдернула ладонь из руки Соло, сделала маленький шаг вперед и посмотрела прямо в душу стоящего напротив чудовища.
– Я люблю тебя, Люк.
– Как брата.
– Нет.
Люк замер, осознавая сказанное. Одно-единственное слово, подействовавшее, словно удар бронированным кулаком в висок. Он дрогнул, полностью теряя контроль.
Нет.
Это было так, словно в ее грудь вонзили раскаленную цепь, связавшую их воедино. Еще одна впилась крюком в разум. И еще. И еще… Они пронизывали их, сплетая в одно единое целое, спаивая, сращивая, соединяя. Люк моргнул, слыша грохот разлетающихся осколков, истаивающих в хлынувшем от него жаре, расплавляющем стену отчуждения, выстроенную им самим в своем разуме. Он стоял все в той же кромешной Тьме, но теперь ясно видел Свет отвыкшими от его сияния глазами.
– Сделай это, ученик! – отдал приказ Палпатин, и Люк с радостью ему повиновался.
– Да, Мастер.
С гудением зажегся алый клинок, Скайуокер шагнул, начиная движение… и плавно развернулся, выпрямляя руку, твердо сжимавшую рукоять из чистого электрума, вонзая меч прямо в сердце Палпатина, стоящего слишком близко к своему идеальному ученику.
– Испытание завершено… – оскалился Люк в лицо замершего от внезапного понимания ситха. – Правило Бейна, Мастер. Благодарю за то, что обучили меня как следует.
Следующий удар снес императору голову, заставив Соло разразиться восхищенной матерной тирадой. Скайуокер не обращал на него никакого внимания: от повелительного жеста кандалы слетели, и впервые за целую вечность он смог к ней прикоснуться.
– Здравствуй… Люк.
– Здравствуй… Лея.
Их руки соприкоснулись, заставив Соло захлебнуться словами и потрясенно застыть. А в следующую секунду они уже исступленно целовались, не обращая ни на что внимания.
Вселенная вздрогнула, когда в Силе вспыхнула двойная звезда.
Темная… и Светлая.
Они хохотали, как безумные, ощущая биение своих сердец, и ничто не казалось более важным, чем этот момент. Потом они все уладят… Хан будет молчать о том, кто они друг другу, а остальные не знают. В массы пойдет история о выращенном клоне, о попытках императора сломить его волю и прочий героический пафос. Все это будет потом. Люка это не волновало… он нашел свой Свет, пусть и увидел его только во Тьме.
Способный ученик
– Отец?
– Да, Бен?
Сидящий в глубоком мягком кресле мужчина, закутанный в мантию, слегка повернул голову. Из под низко надвинутого на лицо капюшона было видно только подбородок с ямочкой и красиво очерченные губы.
– Ты это так спустишь?
Молодой парень, голубоглазый, светловолосый, одетый в строгую одежду, нервно ходил взад-вперед перед сидящим. Мужчина в кресле хмыкнул, откидывая голову на подголовник, правая рука, затянутая в кожаную перчатку, лениво шевельнулась.
– С чего ты взял, сын? Я, хоть и… хм… джедай… всепрощением не страдаю. Уж это все давно должны были усвоить.
– Ну, как видишь, некоторые на это надеются, – буркнул парень, продолжая мерить шагами пространство.
– Зря, – припечатал сидящий, сильнее запахивая мантию и прикрывая глаза. – Это они зря. Я давно уже излечился от юношеского идеализма и глупой наивности. Их из меня выбили. Буквально.
Юноша искоса посмотрел на отца, раздираемый сомнениями и невысказанными словами.
– Бен.
Рука в перчатке похлопала по широкому мягкому подлокотнику.
– Сядь.
– Но…
– Сядь, Бен, – голос мужчины похолодел и парень подчинился. Люк повернулся к сыну, слегка сдвинув капюшон назад.
– Не волнуйся, сын. Это ему так даром не пройдет.
– Ты… убьешь его? – в голосе Бена звучало что-то странное. И надежда на именно такой исход, и отчаянное нежелание такого развития событий, и боль от потери матери. Магистр подвинулся и одним движением стянул сына с подлокотника, прижимая к себе.
– Посмотрим, Бен. Есть вещи и похуже смерти.
* * *
Джейсен улыбался. Все прошло великолепно. Мара больше не создаст для него проблем, а о его роли в ее смерти никто не подозревает. Главное, чтобы дядя не полез расследовать ее смерть, но он, вроде, совсем убит горем… Юноша презрительно фыркнул, вспоминая полные боли глаза родственника. Сама виновата. Нечего было лезть к нему. Он – ситх, а не слабовольный джедай!
Тот, кто называл себя Лордом Кейдусом, пусть пока и только мысленно, самодовольно сверкнул все сильнее наливающимися желтизной глазами.
* * *
Бен давно отправился спать, пытаясь забыться, отдохнуть от тягот дня, а Люк продолжал сидеть в кресле, вспоминая…
Император. Молодой рыжеволосый мужчина, неведомым образом возродившийся из тьмы спустя год после битвы при Эндоре. Чудовищно сильный – воплощенная в плоть Тьма. Невероятно умный и коварный, обладающий колоссальными средствами для воплощения своих решений… и все так же безумный.
Глупый наивный джедай Люк Скайуокер не был ему ровней, ни при каких обстоятельствах. И он сам это понимал. Это для всех остальных он смог превозмочь и отправить в ад, где ему было самое место, императора и Дарта Вейдера… Люк прекрасно знал, что это сделал его отец, а он – только так, рядом стоял. Вернее, лежал… после знакомства с Молниями Силы ему было не до геройства, убраться бы с погибающей станции – и то хорошо.
Он сам не помнил, как дотащил тело отца до шаттла, как буквально свалился на Эндор… не то у него было состояние, чтобы о чем-то думать и вообще хоть что-то соображать. Но, зато, он прекрасно помнил, как манила его Тьма, и как он, пусть и на несколько мгновений, поддался ее сладким зазывным песням. Он все так же шел потом тропой Света, но сладкий яд Темной стороны Силы уже отравил его кровь. Всего лишь капля… но этого оказалось достаточно.
Когда Палпатин предстал перед ним, во всем блеске и славе своего могущества, он не смог устоять. Тьма манила его, как вода в пустыне умирающего от жажды путника, и Люк без колебаний шагнул ей навстречу. Потом, конечно, он рассказывал о клоне, выращенном по указанию императора, о коварстве Палпатина, но в глубине души он знал правду.
Во тьму он шагнул совершенно добровольно… и колени перед Императором склонил тоже осознанно, по своей собственной воле.
Три года во мраке Темной стороны. Три года ученичества у Дарта Сидиуса. Три года, посвященные перениманию знаний одного из сильнейших ситхов, что знала галактика. Три года, завершившиеся гибелью клона от рук Мары, и смертью Палпатина от рук Люка. В глазах умирающего императора Скайуокер не видел удивления таким поворотом дела, только понимание и, в чем-то, одобрение. Что поделать, правило Линии Бейна – чтобы стать истинным Мастером, ученик должен убить своего учителя.