Спокойствие – ложь, есть только страсть.
Люк увернулся от удара, который должен был отрубить ему ногу, делая сальто.
Со Страстью я приобретаю Силу.
Выпад, алый луч едва не пронзил Сидиуса, прожигая дыру в широком рукаве.
С Силой я приобретаю Власть.
Мечи столкнулись, противники яростно налегли, пытаясь сдвинуть врага с места.
С Властью я приобретаю Победу.
Люк просто и незатейливо пнул Палпатина в живот, едва не отбив ногу. Покров Силы треснул, заставив ситха поморщиться. Что ни говори, но сын у Вейдера был невероятно сильным. Ответный удар снес Скайуокера, заставив упасть на одно колено в попытке сохранить равновесие.
С Победой я разорву свои цепи…
Молния Силы сорвалась с кончиков пальцев, заставив в отчаянной попытке спастись выставить руку и… поймать ее, словно извивающуюся огромную змею. Молния билась как живая, треща и обвивая его тело, Сидиус замер, смотря, как парень впитывает ее в себя, от чего голубые глаза засияли ее яростней. Скайуокер оскалился и бросился в атаку, проводя серию размашистых, широких ударов, сплетая вокруг императора плазменную сеть.
Джем Со. Любимый стиль Энакина Скайуокера, Дарта Вейдера… и его сына – Люка Скайуокера, прекрасно отражающий их яростную суть.
…И Великая Сила освободит меня.
Сидиус коротко ткнул сейбером, целясь в сердце, Люк неимоверно изогнулся, слыша как трещат кости и рвутся связки, припадая на правую ногу в глубоком выпаде и резко распрямляя согнутую руку с сейбером. Плазменное лезвие пропороло грудину, заставив Сидиуса замереть, раскрыв глаза и распахнув в безмолвном крике рот. Люк выпрямился, меч запорхал широкими движениями. Снизу-вверх, от левого бедра к правому плечу. Горизонтально – шея. Сверху-вниз, от левого плеча к правому бедру. Горизонтально, справа-налево – пояс.
«Песочные часы». Полное расчленение, не оставляющее ни малейшей возможности противнику выжить. Только так, и никак иначе. Люк погасил сейбер, одним плавным движением поклонился груде нарубленного на части мяса, в которую превратился Император.
– Сила выбрала достойного. По праву поединка я, Люк Скайуокер, забираю трофеи и принимаю все, принадлежавшее побежденному под свою руку. Осмелится ли кто-то бросить мне вызов?
Голубые глаза обожгли замерших людей, потрясенно глядящих на победителя и то, что осталось от побежденного.
– Молчание. Хорошо. Я забираю свой Трофей по Праву Силы.
Под требовательным взглядом Гвардейцы упали на колени, покорно склоняя головы, военные отдали честь, а Лея и Мон застыли в ступоре с отвисшими челюстями, не зная, как на это все реагировать. Люк призвал сейбер Палпатина, вешая его на пояс – трофей, подтвержающий свершившийся факт.
Алые встали, окружая нового повелителя широким полукольцом в ожидании приказов.
– Капитан Пеллеон. Адмирал Пиетт. Адмирал Юларен.
– Да, Ваше Императорское величество! – быстро сориентировались мужчины, пожирая глазами новое начальство.
– Ожидается нападение. Приказ: полная боевая готовность, поднять щиты и бронезащиту. Отразить нападение.
– Люк! – вскрикнула Лея, вставая на ноги. – Что ты делаешь?! Это ведь твои друзья! Теперь у нас есть шанс! Ты убил императора, пресек тиранию, теперь демократия вновь…
– Лея, – глаза Люка блеснули, на губах появилась слабая улыбка. – Ты, видно, не поняла, что здесь произошло. Я сражался в поединке и теперь Я законный Император. Я не дам разваливать то, что принадлежит мне, кому-то, кто действует по сценарию Палпатина во имя эфемерных интересов непонятно кого.
– Что? – осеклась девушка. Люк вздохнул, укоризненно смотря на нее.
– Лея… откуда такая наивность? На чьи деньги вы осуществляете свою деятельность? А? Ты об этом никогда не думала? Нет? А Мотма, например, всегда отлично это знала. Так же, как и Иблис. Или догадывалась, во всяком случае. И никаким стремлением к демократии тут не пахнет. Просто сенаторы потеряли власть, вот и решили вернуть те славные деньки, когда могли творить все, что угодно, и не отчитываться ни перед кем. Не так ли, сенатор Мотма?
Покачав головой, Люк продолжил.
– Впрочем, у тебя был шанс взять власть в свои руки. Почему же ты им не воспользовалась?
Глаза Леи скользнули по останкам Палпатина, она побледнела.
– Но…
– Молчание – знак согласия. Промолчав, вы все согласились с моим решением. А теперь, прости.
Люк коротко кивнул и направился к дверям. Алые Гвардейцы окружили его, следом шли адмиралы, на ходу доставшие комлинки и начавшие отдавать приказы. Последними шли шесть Гвардейцев, несущих на руках тело Вейдера. Из гипера стремительно выныривали серые клинья ИЗРов, выпускавших рои истребителей, космос расцвел многоцветьем огней.
Лея смотрела в спину уходящего друга, нервно сжимая скованные руки.
* * *
Люк шел по коридору, удерживая себя в сознании только неимоверным усилием воли. Впереди его ждала тяжелая работа. Мало победить, надо уметь удержать. Синие глаза смотрели вперед, перед ними все плавало, душу рвали на части скорбь и боль от потери отца, но ступал Император уверенно, твердо держась на ногах.
II. Стать драконом
Бисс кружился под ногами в темноте космоса – планета, окутанная дымкой чистой Тьмы. Она пеленала несчастный каменный шар, душа его в своих объятиях, высасывая все соки из живущих в этой гигантской ловушке.
Люк отлично чуял, как энергия по капле перетекает в нечто, что росло там, в глубине, зрея, словно чудовищный плод. Где-то там были расположены лаборатории, в которых прятались, ожидая своего момента, клоны Палпатина… намеки на наличие которых передал ему отец.
Вейдер сумел узнать немногое, невзирая на все свои возможности и способности – Сидиус недаром получил свой титул, он по праву был истинным Владыкой Тьмы. Император очень хорошо умел прятать свои тайны, его ученик смог откопать немногое – координаты планеты и намеки на то, что это важно, причем, лично для Сидиуса. Остальное раскопал уже сам Люк, как следует прошерстив сознания подчиненных Палпатина и его архивы.
Угрызениями совести он не страдал… впрочем, он ими не страдал и тогда, когда взорвал первую Звезду Смерти со всеми ее обитателями, просто оправдания у него теперь были чуточку другими… или все теми же?
Если тогда он оправдывался возмездием и тем, что военным платят за риск, то теперь это было для блага государства. А в том, что это действительно так, Люк мог убедиться, просто взглянув через Силу вниз, под ноги.
Зависшая на орбите Бисса Эскадра Смерти под командованием адмирала Пиетта и Синяя эскадра под руководством Трауна полностью блокировали все пространство. Люк сейчас стоял на мостике «Палача», замерев совершенно неподвижно, раскинув сеть, сплетенную из Силы, вылавливая в море Тьмы, залившем Бисс, координаты нужной ему цели.
Он отлично слышал, как далеко внизу ворочается во сне его Враг, пока еще беспомощный, спящий, скованный несовершенным, несозревшим до конца телом клона, но все такой же смертельно опасный и безумный. Люк ощущал это безумие, отравляющее все вокруг себя, словно сладость хиановых листьев, которые отравители добавляют в травяные отвары… медленная и мучительная смерть. Неотвратимая.
Люк заканчил сканирование и удовлетворенно улыбнулся: нашел. Рядом послышались шаги, Скайуокер раскрыл светящиеся синим огнем глаза, возвращаясь в реальность, и повернулся к подошедшему адмиралу Пиетту.
– Ваше Императорское величество, гранд-адмирал Траун прибыл.
* * *
Стоящий навытяжку экзот в белоснежном мундире внимательно рассматривал сидящего напротив Императора. Смерть Палпатина стала неожиданностью для большинства населения Империи, но не для всех. Были разумные, для которых такой финал жизни Шива Палпатина был давно ожидаемым и предсказуемым. Ближнее окружение ситха давно уже видело, как блестящий разум великого интригана погружается в пучины безумия, все глубже и глубже с каждым годом.
Все чаще он стал делать ошибки, наносящие смертельный урон его репутации и вред его же Империи… смерть Вейдера стала последней каплей.
Убив Главнокомандующего ударом в спину, Император потерял последние капли уважения и почитания.
Невзирая ни на что, войска были преданы в первую очередь Темному лорду и лишь во вторую – Императору. Вейдер был символом: мощи, победы, величия империи. Рассказы свидетелей о смерти Главнокомандующего только укрепили военных во мнении, что ситх был настоящим воином, заслуживающим искреннего уважения… а записи поединка его сына со слетевшим с катушек императором только перенесли часть этой славы на Люка.