Ноги сами куда-то помчались, не давая оглянуться, не разрешая поднять головы. Латы ложились на места с радостным шипением, мгновенно вливаясь в его движения, делая их легкими и стремительными.
А он и не подозревал, насколько соскучился по этому незаметному товарищу, что всегда рядом, и покинуть тебя до самого твоего конца ему не дано. Двери распахивались перед ним, ступеньки старой лестницы жалобно скрипели, страдая от необходимости нести такую тяжесть, но он не обращал на постороннее никакого внимания, его теперь волновала только одна цель.
Он не знал, где это место, как оно выглядит, но какое-то потустороннее чутье подсказывало, что никогда он не сможет потерять направление. Ни-ког-да.
Каменный заборчик оканчивался огромными воротами, запертыми на тоже немаленький старый замок. Такие амбарными называют.
Перелезть через забор стоило нескольких усилий, а правила… плевать ему на все правила с высокой колокольни.
Здесь было даже еще тише, чем в спящем городке. Тут редко кто бывал даже днем. Шелестели деревья, цвели поздние осенние цветы, падали листья, тихо кружась над землей…
Ровными рядами здесь стояли мраморные плиты с надписями, четкими холмиками обработанной заботами неведомых ему людей земли возвышались над пожухлой травой могилы.
Это было Новое Кладбище.
Еще метров сто…
Да, не ошибся.
Он стоял над своей могилой. Здесь тоже только плита и холмик земли.
«А что же еще?»
Он пришел.
Эпилог
– Ты все-таки притопал. А ведь так близок был!
Он узнал этот слегка ехидный голос. Позади него стоял хозяин тех трех цветков с геранью, что жил на втором этаже углового дома. Вот только почему он никак не поймет, что же связывает этого старика с ненавистным перемирием?
– Тебе снова дано уйти, солдат. Так не медли, воспользуйся дарованным, только помни одно: лучше умри там, поскольку в следующий раз ты все поймешь, как понял я когда-то, и возвращение туда уже будет невозможно. Нельзя быть в бою и не верить в него.
Он оглянулся и посмотрел на темневшую поблизости фигуру.
– Кто вы?
– Я – один из первых, кто вернулся из боя. Тогда всё было гораздо проще, но, поверь, все равно хорошего мало. Не поступай, как я, если почувствуешь зов – беги за помощью к доброй смерти.
Он молчал некоторое время, размышляя над словами старика.
Но так и не смог ничего ответить.
Сверкнула молния, и мир погас, разорванный ею на части.
Не осталось даже этого призрачного света.
Он был счастлив.
На могиле теперь стоял другой год смерти. Немного другой.
Пирамида
Ненависть совершенна, с ней невозможно бороться. Лейтенант Рипли
Окровавленное светило поднималось в тёмных небесах, растопыря косматые усы протуберанцев. Блёклые облака грязными полосками лишь исчерчивали его мрачный лик, не в силах помешать дождю лучей, впивающихся в твои плечи. Но ты привык к этим объятиям, тебя специально учили подолгу обходиться без защитных экранов, и теперь ты решил показать другим класс. Ты не сопляк какой-нибудь, ты идёшь, ровно выдыхая прогорклый воздух, раз, два, левой правой.
В стороне скорчились на крутом склоне густо-чёрные сентябрьские сосенки. Их хвоя кажется измазанной в крови, мрачноватое зрелище, но тебе нет до них дела – ты твёрдо знаешь, что там не пройти. Ты привычно перекладываешь маслянисто поблескивающий футляр на левое плечо, делаешь два глотка из фляжки, кривишься от тошнотворного вкуса.
Вокруг – ни ветерка, только чуть колышется за спиной горизонт в восходящих потоках. Тугая вата сумрачной этой духоты подкатывает к горлу, не давая толком думать. Ты сосредоточиваешь внимание на размеренном скрипе армейских ботинок, и тебя немного отпускает.
Нужно быстро двигаться, ловко перебирая ногами по неверной, хрусткой поверхности скользкого крахмального выпота земли. Зимой и весной серые шапки мхов – хорошее укрытие, сейчас всё, что от них осталось, скрипит расслоившейся коростой. Нужно ступать, не сбиваясь с ритма, плавно перенося вес с одной ноги на другую. Ты знаешь, что за тобой никто не следит, но предосторожность не мешает – хороший звуковой сенсор с системой принятия решений способен издали различить любой неловкий звук и отдать команду в центр.
Несмотря на все тренировки, тебе невыносимо жарко. Но ничего, уже немного осталось. Мысли сойдутся на одной тропе, толкая вперёд, к твоей бредовой цели. Ты идёшь убивать.
В тот день, когда впервые промелькнули тревожные слухи о начале большой войны, полк должен был перебазироваться на летний полигон.
Среди горных пиков, изрытых штреками автоматических складов, были разбросаны лёгкие пластиковые домики, на открытых верандах которых так приятно вечерами травить байки и попивать крепкое низинное пиво с морошкой. Весь день, ясное дело, капралы будут гонять солдат по крутым склонам, обучая их премудростям пешей воинской жизни, инструкторам же, собратьям сержанта Селя по несчастью, придется всю эту беготню не только разглядывать, но и принимать в ней живое участие.
Памятуя об этом, сержант уже две недели, в пику более интересным занятиям, пропадал в тренировочном зале, перемежая тупое тягание железа заплывами в офицерском бассейне. Вот и сегодня, наблюдая за погрузкой транспортных платформ, сержант Сель решил напоследок ещё раз воспользоваться приятной прохладой плавательной дорожки.
Сказано – сделано, волны сомкнулись над его головой, отгородив от звуков остального мира. Только ты и стук твоего сердца. Чего проще – проплыть под водой пару раз туда-обратно. Когда дыхание сравнивается с течением веков, когда мысли текут подобно ледникам… вынырнуть посреди бассейна заставил крик сержанта Ньеля.
– Сель! Сель, туды тебя растуды!
– Чего тебе?
– Слышал свежую новость? Нет? По штабу ходят слухи, говорят, никакие это не манёвры, командование получило приказ Узурпатора. Враг должен быть разбит. И атомные арсеналы уже раскупоривают.
Сержант Сель выругал себя за слабонервность. Слухи о начале войны бродили уже года полтора, не меньше. Стоило ли прерывать моцион лишь затем, чтобы услышать вчерашние новости?
– И что?
– А то, всех собирают.
– Опять?
– Да, опять.
– Ладно, сейчас вылезу. Но учти, если всё будет как обычно – ты мне должен два пива, понял?
Сержант Ньель подозрительно легко согласился, умчавшись во мрак раздевалок.
«Что творится, что творится…» Быть пушечным мясом в действующей армии – чего ещё желать настоящему солдафону… вот только сержанту Селю это особого удовольствия не доставляло. Альянс на трезвый взгляд вовсе не был таким уж монстром. К тому же – половина родственников сержанта вовсе не была подданными Узурпатора, и война… малость не доставляла ему удовольствия.
Впрочем, когда ему удалось добраться до зала штабного совета, ситуация оказалась даже хуже, чем он полагал. Альянс не думал переходить в наступление, он даже не пробовал на прочность их укрепления вдоль изрытого окопами, но нужного всем Западного Нефтяного Разлома. Это Узурпатор решил напасть первым.
Приказ был зачитан в гробовой тишине, даже обычный скрип рассохшихся стульев словно утонул в чёрной вате молчания. Офицеры сидели чуть сгорбившись, они давно ожидали чего-то подобного, только вчерашние выпускники кадетских училищ чуть морщились, пытаясь уложить у себя в голове это слово – война.
Впрочем, никаких конкретных планов в приказе, как и следовало ожидать, не сообщалось. Как можно, право. Всем разобраться по подразделениям, собрать солдат для обычного марш-броска, только проследить, чтобы сухпайка м энергопакетов хватило на две недели, не меньше. Враг не должен пронюхать, за малейший признак измены – расстрел на месте без всяких разбирательств.
Вышкомсостав полка бодро выкинул их за двери, не забыв включить защиту. Будут обсуждать детали, вам – не положено.
Сержант Сель был всего лишь полевым инструктором, так что формально в его подчинении находилось полсотни только-только чему-то обученных пехотинцев. Ну, да с него и спрос не велик – найдутся командиры повыше рангом. Раздать распоряжения стоило минутного труда. Только с рядовым Мэтно случилось попререкаться: вечно у того вопросы лишние, а почему не пообедав, а точно мы в лагерь летим? Пришлось рявкнуть. Хороший солдат не задаёт лишних вопросов – что командир сам скажет, то тебе и достаточно.