Поминая нехорошим словом технологии этого времени, я мечтала о простой табличке Exel. Вдобавок клей был силикатный, вонючий, быстросохнущий и склеивал, гад, больше пальцы, чем бумагу. Когда я начала чертить линию, на тех участках, где клей капнул, линия рисоваться не захотела, вильнула сильно вбок и пришлось отрезать этот лист и приклеивать новый, а потом расчерчивать все заново.
Это здорово-таки меня выбесило.
Я экспрессивно разразилась длинной полуматерной тирадой, попытавшись процитировать большой и малый петровский загиб, правда в собственной авторской интерпретации (чертей и ангелов заменила на орков и котиков, ну, и остальное все тоже мое).
И в этот момент, распахнулась дверь и в кабинет ввалилась благоухающая разнокалиберными дешевыми духами, шумная толпа: коллеги пришли веселые, со смехом. Я поперхнулась на слове "блудовместилище раскоряченное" и вовремя успела замолчать.
На меня внимание сперва не обратили, минуты две, пока раздевались и устраивались за столами, но вот потом…
– Девочки, что ж так дует! Кошмар! – воскликнула Фуфлыгина и бросилась закрывать окно.
– Товарищ Горшкова, вы не видите? Такой сквозняк по кабинету, а вы окно не закроете! – возмутилась Базелюк, пробегая мимо меня к другому окну и по дороге обдав крепким запахом застарелого пота и пропитавшими одежду ароматами жаренного лука.
– Да это же она сама все и пооткрывала! – аж подскочила Жердий. – Клавдия Тимофеевна, и мое заодно закрой, а то я не переобулась еще.
– Пусть Горшкова закрывает, раз устроила тут северный полюс! – рявкнула недовольная Фуфлыгина и вернулась на свое место.
Я молча, методично чертила линии, отмеряя линеечкой по четыре сантиметра.
– Горшкова, окно закрой, – не унималась Жердий.
Я улыбнулась и покачала головой:
– Хорошо, Галина Митрофановна. Сейчас вот закончу штатку и закрою.
Жердий аж побелела от такой моей наглости и заорала как резанная:
– Ну вы посмотрите, что творится!
– Галя, сама лучше закрой, – сказала Лактюшкина. – Ты же видишь, она издевается над нами.
Окинув меня ненавидящим взглядом, Жердий пошла закрывать окно, демонстративно в одной туфле.
Я продолжала методично чертить столбики. Что приятно, голова от всего этого болеть перестала.
– Лидия Степановна, – нависла надо мной Лактюшкина. – Извольте объяснить свое возмутительное поведение!
– В каком смысле "возмутительное поведение"? – равнодушно удивилась я и перелистнула расчерченную страничку.
– На каком основании вы распоряжаетесь в кабинете? – сузила неряшливо обведенные синим карандашом глаза Лактюшкина, – в моем кабинете!
– Но мы же одну работу делаем, товарищи, – дружелюбно сказала я, аккуратно подтерла стирательной резинкой неровную линию и перелистнула прошлую страничку обратно, чтобы внимательно сравнить ширину столбиков с образцом. – Все для блага страны, как диктуют нам наши обязательства перед рабочими и крестьянами СССР. Согласны, Феодосия Васильевна?
Судя по вздувшимся венам на лбу и побагровевшему лицу Лактюшкина имела иную точку зрения.
Тем временем я вытащила из упаковки еще два листа и принялась неторопливо намазывать кромку клеем.
– Горшкова! – взорвалась, наконец, Лактюшкина. – Я с тобой разговариваю или со стенкой?!
Я посмотрела на стенку, затем – на Лактюшкину и пожала плечами:
– Наверное, со мной.
– Она издевается, – выдохнула Репетун, наблюдая за этой сценой с радостным злорадством.
– Какая наглость! – всплеснула руками Жердий, а Безелюк что-то там зловеще поддакнула, но я не расслышала.
Пока Лактюшкина хватала ртом воздух, я окинула быстрым взглядом кабинет: бабоньки находились в разной степени возмущения. Лишь одна Максимова участия в дискуссии не принимала и молча наблюдала, внимательно ловя каждое слово и взгляд.
Все с тобой ясно, девушка. В принципе, именно на тебя я и думала.
Тем временем Лактюшкина пришла в себя и, осознавая, что первый раунд позиционно проигран, и авторитет перед коллективом вот-вот может пошатнуться, кинулась на второй заход, чтобы одержать реванш.
Ее взгляд остановился на моей одежде и (бинго!), она моментально сагрилась:
– Горшкова! Что это ты нацепила?! У нас в таком виде на работу не ходят!
Я осмотрела себя и изобразила удивление на лице (не зря же я сегодня так тщательно подбирала прикид).
– Вырядилась тут как проститутка! – завизжала Лактюшкина. – Марш переодеваться! Сейчас же!
Очевидно от расстройства за такую вот оценку моего внешнего вида, я слишком сильно нажала на карандаш и грифель сломался. Покачав головой, я принялась искать в столе точилку. Затем стала точить, стараясь, чтобы стружка и грифельная пыль не попали ни на одежду, ни на склеенные листы.
– Горшкова! – рявкнула Лактюшкина.
Каюсь, увлеклась и забыла, что она стоит над головой с видом кипящего чайника.
Я вздохнула и отрицательно покачала головой:
– У меня очень много работы, Феодосия Васильевна. Нужно сделать новую штатку на все депо. Ходить туда-сюда некогда. Кроме того, а чем вам джинсы не нравятся? Удобная повседневная одежда рабочего класса.
Бабоньки загудели, Лактюшкина процедила нечто нелицеприятное, фыркнула и демонстративно ушла на свое место.
Краем глаза я заметила, как Максимова тихонечко выскользнула за дверь.
А теперь ждем-с…
Минут через пятнадцать заглянула Аллочка и велела мне срочно зайти к Ивану Аркадьевичу.
Джекпот!
Я сбежала по истертым ступенькам в уже привычный полуподвальчик.
В кроссовках бегать – сплошное удовольствие. Апельсиновые лоферы я угробила, причем капитально (сначала в мазуте, затем, вчера – добила в деревенской грязи). Поэтому пришлось надевать кроссовки. И само собой – под джинсы. Хотя, зачем я вру сама себе? Джинсы я одела с целью протроллить баб-с.
А теперь в результате следую к Ивану Аркадьевичу на разборку.
В кабинете было накурено, хоть топор вешай. Обычно Иван Аркадьевич себе такого не позволял. Да и вид у хозяина кабинета был, мягко говоря, "не очень": синяки под красными, в прожилках глазами, изрядно мятый костюм.
– Заходи, – устало сказал он и поморщился.
Я скромно вошла.
– Ну что ты мнешься? – взорвался Иван Аркадьевич, выдрал из блокнота листок, скомкал его и швырнул в корзину, – садись, давай, рассказывай!
– Иван Аркадьевич, что случилось?
– Ты мне тут зубы не заговаривай! – вызверился он, – на тебя жалоба за жалобой! Мне делать нечего, только твои бабские кикозы решать! Уволю к чертовой матери!
Он еще минут пять ругался и обличал меня на чем свет стоит. Я уже знала эту черту его характера и терпеливо ждала, пока он выпустит пар.
Наконец, хозяин кабинета иссяк и замолчал, хмуро уставившись на меня.
– Иван Аркадьевич, что случилось? – повторила я.
– Не твоего ума дело! – опять начал закипать Иван Аркадьевич.
– А вы расскажите то, что можно, – посоветовала я. – Вдруг что помогу.
– Ты…? – обидно расхохотался Иван Аркадьевич и стукнул кулаком по столу. – Что ты там можешь помочь? Ты хоть бы свои дела порешала, сплошная головная боль от тебя! Только и слышу – Горшкова – то, Горшкова – сё…
– А всё-таки, – если надо, я умела быть настойчивой, как японский мастиф.
Иван Аркадьевич умолк и подозрительно уставился на меня.
Я тоже молчала и спокойно смотрела на него.
Мы еще пару секунд поиграли в гляделки. Наконец, Иван Аркадьевич вздохнул и как-то мгновенно ссутулился:
– Да пишут тут на меня, – хмуро начал он, доставая портсигар. – Конкретно копают. Из Москвы комиссия скоро приедет. Проверять будут. Чую, в этот раз не отбиться.
– А что именно будут проверять? – спросила я. – Мы же можем успеть подготовиться. Ну хоть частично. Вы скажите, что именно помогать надо? И как скоро приедет комиссия?
– Да что тут поможешь, – отмахнулся он и закурил, выпуская клубы дыма. – Там, столько всего… начиная от кучи документов, у нас просто эти бумажки никогда не велись. Кто же знал, что так будет? И заканчивая разными мероприятиями. Сроку – примерно полторы недели, если не меньше.
– Так, давайте конкретно, – сделала стойку я. – Какие мероприятия?
– Да хоть бы и такие, что международное взаимодействие у нас не ведется, – Иван Аркадьевич затянулся так, что от сигареты не осталось почти ничего. Столбик пепла упал на стол с бумагами, а микроскопический бычок он затушил в чашке с недопитым чаем, раздраженно подул на обожженные пальцы и продолжил, – понимаешь, у нас это никогда не велось. У нас объект. А им отчет надо! И плевать, откуда я это все возьму. Вот где я им за неделю найду иностранцев, согласую наверху, привезу сюда и проведу мероприятие?!!