– Саша, что с тобой, ты весь в крови?
– Нормально, всё. Это он опять скандалит, – я кивнул в сторону Черновского, который сидел на полу, прислонившись спиной к батарее, – похоже зацепился за стол, когда падал с подоконника. Выброситься в окно хотел.
В кабинет вошёл Палыч.
– Чугунов, Кожевников, что за шум, в чём дело?
– Андрей Палыч, свидетель пытался выброситься в окно, Кожевников помог мне предотвратить ЧП.
– Вижу, что ЧП, – хмуро заметил начальник. – Кожевников, звони дежурному по отделу, пусть подойдёт с аптечкой сюда и вызовет скорую. А ты Чугунов – со мной.
– Сейчас, только умоюсь и рубашку сниму, а то вся в крови.
Я предстал перед грозными очами руководства, после того как немного привёл себя в порядок и переоделся, благо что в шкафу оказалась запасная футболка, предназначенная для физ. подготовки.
– Саша, что произошло?! – Палыч явно нервничал.
– Андрей Павлович, – начал я. – Всё нормально, обошлось…
– Нормально?! Обошлось, говоришь?! Что обошлось!? Не хватало нам сейчас ещё один труп получить! Главный свидетель с разбитым лицом в полиции?! И кто? Всем известный журналист с телевидения! Это нормально, ты говоришь?! Нет, с вами тут точно до пенсии не доживёшь, вперёд ногами понесут…
Однако немного, поутихнув, он продолжил.
– Вот тебе ручка, вот бумага, садись и пиши рапорт прямо сейчас на моё имя, по поводу случившегося, – и уже совсем спокойно добавил, – ты, что не мог его аккуратно снять с подоконника, так чтобы крови не было? Знаешь ведь, с кем дело имеешь. Зачем вообще допрашивал?
– Думал, явка с повинной…
– Думал, думал… вот и пиши теперь свою «явку с повинной», смотри, чтоб ничего не упустил и… ничего лишнего.
Ну что же, рапорт, так рапорт.
«Начальнику отделения майору милиции Гусеву А. П.»
Так и хотелось написать «во первых строках своего письма спешу сообщить…», однако сейчас не до шуток, просто не поймут. А потому…
«В связи с инцидентом произошедшим …числа, … месяца, … года, в кабинете №… в здании РОВД докладываю, что во время допроса по делу об убийстве гр. Черновской А. С., свидетель по делу – гр. Черновский О. П. видимо, потеряв контроль над собой, пытался выброситься из окна. Он неожиданно для меня встал со своего места, подошёл к окну и попытался взобраться на подоконник, но был мною остановлен. Однако во время борьбы он (гр. Черновский) получил лёгкие телесные повреждения. Поскольку гр. Черновский— физически сильный человек и вёл себя агрессивно, я попросил о помощи капитана Кожевникова Ю. В. который заглянул в кабинет, услышав шум борьбы.
Вдвоём мы обездвижили гр. Черновского для того чтобы предотвратить дальнейшие попытки суицида. Сообщаю, так же, что на допрос гр. Черновского я не вызывал, зная о его состоянии. Он пришёл добровольно. Этот факт может подтвердить дежурный по отделу – старший лейтенант Оськин. Хотел бы отметить и то, что перед допросом я осведомился о состоянии здоровья гр. Черновского, и его готовности отвечать на вопросы, на что гр. Черновский ответил, что готов к разговору»
Ст. оперуполномоченный ОУР капитан милиции Чугунов А. С. число… подпись…
Явно нелитературный шедевр, но ничего, переживём, поскольку подобная бумага должна быть написана только так, чтобы исключить всякое неоднозначное понимание. И поэтому даже если фамилия «Черновский» будет повторяться дважды в каждой строке – не страшно, лишь бы всем было ясно – кто, что, когда, и как натворил. Это главное. А то, что моё творчество прочтут многие начальники с большими звёздами на погонах – факт.
– Кажется всё, – я протянул лист бумаги Палычу.
– Кажется не всё… теперь мне скажи на словах, из-за чего Черновский полез в окно? О другом я даже и думать не хочу, сам понимаешь.
– Да вроде бы всё нормально было, он поинтересовался результатами судмедэкспертизы. Я вкратце сказал, о чём там написано, и объяснил человеку, что он сможет ознакомиться с результатами по решению суда, и всё.
– И всё?
– Ну да, сказал, между делом, что Черновская была беременна, он, похоже, об этом ничего не знал. И кто бы мог подумать.
– Кто тебя за язык тянул?! Ты что первый день на службе?! Ладно, пошли к шефу, там всё и расскажешь.
В приёмной, как ни странно, было пусто, секретарь, видимо, отлучилась по делу. Увидав нас через открытую дверь, начальник на секунду, оторвался от бумаг и пригласил жестом войти.
Между собой мы звали его просто – «Кирпич». Прозвище дело такое, иногда суть человека отражает куда лучше, чем страницы характеристик из личного дела. Просто так оно не приклеится. А тут… и квадратное лицо, и приплюснутый боксёрский нос, и маленькие, глубоко посаженные серые глаза, и полное отсутствие эмоций на этом «портрете». Я бы сказал даже не кирпич, а железобетон. О некоторых людях говорят – «у него на лице написано то, что он будет думать завтра». И у нашего шефа тоже написано, но только одно слово – «ни-че-го». Я ни разу не видел, как этот человек смеётся. Не слышал, как он кричит или стучит кулаком по столу. Он всегда говорил ровным и спокойным голосом, но если он сказал – «уволю…», значит, пора собирать вещи. Если пообещал помочь, значит поможет.
– Рапорт написал? – спросил начальник, и немного помедлив, добавил, – спортсмен.
– Так точно.
– Андрей Павлович, ты ознакомился?
– Да, конечно, – кивнул Палыч, – моя подпись внизу.
– Давайте, – шеф взял лист и пробежал глазами моё сочинение.
– А теперь, расскажи, как дело было, бумага – бумагой, а на самом деле?
– Да так и было, как написано, чего мне скрывать. Черновский не в первый разведёт себя неадекватно.
– Скорее уж – адекватно, – констатировал Кирпич, только нам от этого не легче. Что сам думаешь?
– Если играет, то просто гениально. Будем разбираться.
– Пока разбираться будем с тобой, Чугунов, – начальник положил мой рапорт в отдельную папку. – Я отстраняю тебя от исполнения обязанностей до окончания служебного расследования по причинам вполне понятным. Этим займётся мой заместитель, ты можешь идти. С приказом ознакомишься у секретаря. Кстати, табельное оружие у тебя где?
– В оружейной комнате, как положено.
– Ладно, иди, только из города никуда не уезжай, а ты, Андрей Павлович, останься, есть у меня к тебе некоторые вопросы.
Вот уж, действительно, хочешь рассмешить судьбу, расскажи ей о своих планах. Сегодня у меня много ещё чего запланировано, но все мои прожекты приравнялись к нулю, потому что свидетель которого я не вызывал, хотел выскочить в окно с третьего этажа, а я ему не позволил этого сделать, и я же ещё и крайним остался! А хотел ли он, или как? Интересная ситуация… однако, в интересной ситуации оказался именно я сам. Ну что же, утро вечера мудренее, как говорят в сказках. Но и в моём интересном положении есть один приличный плюс. Служебная проверка ещё не началась, а я уже свободен как в поле ветер, но зарплату мне всё равно платить будут, никуда не денутся, положено по закону. А пока я предоставлен сам себе, надо бы заскочить к родителям, у которых квартирует мой сын Пашка, поскольку детский сад закрыли неделю назад на ремонт, а жена в больнице.
– Саша, ты никак на обед решил заглянуть? – дверь открыла мама, из-за спины которой выглядывало любопытное лицо Пашки.
– Ну да, здесь был недалеко по делу, вот и решил зайти.
– Правильно сделал, я сейчас на стол соберу, минут через пятнадцать всё будет готово.
– Пап, а ты мне сказку почитаешь, пока бабушка обед готовит?
– Конечно Паша, а какую?
– Пошли, покажу, – и мы отправились в комнату. – Вот эту про Буратино, Пашка достал с полки старенькую книжку в потёртом переплёте.
Знакомая вещь, надо же, сохранилась. Когда-то нам с братом её читала мама.
– Паша, может другую сказку, эту ты знаешь, да мультик ты видел раз десять.
– Нет, папа, давай эту, ещё разок. Читать лучше, чем мультик смотреть. Вот с этого места.
Пашка открыл книгу и ткнул пальцем в страницу.