Когда Анатолий Васильевич очнулся, демонстрировали «Берегись автомобиля!»
– Без меня, гады! – зашипел Воинов, напугав механика.
– Вы же сами распорядились, – сказал тот.
– Эх, синефагия… Сожрет она нас всех, – Воинов поднялся и, пошатываясь, направился к выходу. – Без меня справитесь?
– Так точно, Анатолий Васильевич.
Воинов вышел, спустился на первый этаж, поплелся к машине. Билетерши проводили его пасмурными взглядами. Ветер ударил Воинову в лицо, закружил его мысли и предательски прекратился, будто и не дул вовсе. Воинов огляделся – «Вольво» на привычном месте не было.
– Угнали, суки, – безразлично сказал он и сплюнул, точь-в-точь как его дедушка, тов. Луначарский. – Я знаю, это все Деточкин…
После этого случая за Воиновым стали постоянно замечать странности, которых любому нормальному человеку хватило бы на год. Более того, он стал путать фильмы, актеров с актрисами, киностудии, даты… Своих непременных собутыльников, братьев Люмьеров, он называл не иначе как Довженкин и Хонжонкин. Евгеньеву однажды прочел гнуснейшую лекцию на тему «Что такое „Понизовая вольница“ и как с ней бороться», уверяя при этом, что первый в России музыкальный клип снят в 1907 году на фирме Дранкова, а песня «Стенька Разин» – суть негритянский блюз.
Все бы ничего, да вот беда – Воинов стал агрессивен. После «Бриллиантовой руки» диким зверем кидался на загипсованных калек, предлагая свое посредничество в обнаружении «клада, так сказать». В случае неосторожного согласия он разбивал гипс, в случае неосмотрительного отказа – бил морду. Однако странности скоро прошли: Воинов подлечился и стал самим собой.
Как и при каких обстоятельствах Воинов дал распоряжение демонстрировать супер-хит 80-х «Свой среди чужих, чужой среди своих», он не помнил. Это была одна из его любимейших картин, поэтому Анатолий Васильевич поудобнее устроился в зрительном зале на первом ряду и стал ждать, щелкая попкорном. Наконец, застрекотал проектор. Впервые за долгие годы Воинов почувствовал себя мальчишкой, сопливым мальчишкой, наивным и романтичным; впервые он смотрел кино не как директор лучшего в городе кинотеатра.
Он настолько увлекся происходящим на экране, что сначала даже не ощутил боли в области грудной клетки.
«Опять сердечко пошаливает», – подумал он, хватаясь за бок.
С искренним недоумением он оторвал свинцовую ладонь от липкой, пропитанной кровью рубашки и вспомнил, что случилось 30 секунд назад. А 30 секунд назад кто-то, обращаясь к Богатыреву, истошно завопил с экрана:
– Шилов, стреляй!
И Шилов выстрелил.
The END.
P.S. Если вы хотите знать, что произошло дальше, то будьте уверены, что произошло это не с вами. Хотя, загляните в «Люксор», Газета «Сделано в Воронеже». Там как раз демонстрируется добрый и очень веселый мультфильм «Котенок с улицы Лизюкова»…
Только – смотрите, не потеряйтесь.
Полет валькирий над мертвым Кремлем
Вы когда-нибудь видели русский стяг, трехцветный российский штандарт, сверху вниз белыми сибирскими снегами стекающий в голубые глубокие воды безбрежной Тавриды, в те, что омывают своими волнами багряные от людской крови и палого винограда берега многострадальной Кубани?
Людская кровь?! – возможно, вспыхнете вы красными пятаками светофора. Вспыхнете, усмехнетесь, возразите: что нам людская кровь?! Разве есть нам теперь до этого дело?
Я пойму вас – дело вовсе не в этом. Но в очередной раз спрошу: видели ли вы когда-нибудь русский стяг, трехцветный российский штандарт, красными языками пламени лижущий высокие псковские голубятни, из которых стремительно взвились в голубое бездонное небо прекрасные чистые голуби, выпорхнули и унеслись к белым густым облакам, откуда вот-вот на глухие сибирские села выпадет снег. Снег, как последнее напоминание об утонувших в облаках белых голубях?
Конец ознакомительного фрагмента.