– Да, записки, – сказал Чечетов. – К сожалению, о них уже стало широко известно. Хотя было бы разумным хранить их содержание, как и сам факт их существования, в тайне. Пока никакого расследования не велось, написание записок еще можно было объяснить – убийца не предполагал, что его начнут искать, и мог шутить как хочет. Но он продолжает оставлять их и сейчас, когда уже известно – и наверняка и ему в том числе, – что запущено расследование.
– Может, это желание что-то до кого-то донести? – спросил Лунин. – Как-то воздействовать на общественное мнение?
– Таким сложным, шифрованным способом? Вряд ли. Это было бы слишком замысловато.
– Или повлиять на Эрнеста? Он же здесь ключевая фигура, от него зависит все.
– Это более вероятно, мне нравится ваш ход мысли, Михаил. Но если мотив именно таков, то убийства будут продолжаться… а мы никак не можем этого допустить. Убийцу надо поймать. И по возможности как можно быстрее.
– У вас есть идеи, в каком направлении двигаться?
– Прежде всего я бы рекомендовал понаблюдать за поведением людей, которые входят в наше движение. Сейчас его уже можно назвать властью. Пока что тут все в расплавленном состоянии, структуры еще толком не сформировались, но люди занимаются делом, у всех работа, дома никто не сидит. Трудно представить себе, что при такой обширной деятельности в поведении того или другого человека не появятся некоторые… скажем так, странности. Аномалии. Вот на них-то и надо обратить внимание.
– А правильно ли оглашать вслух, что я занимаюсь расследованием? Я мог бы просто влиться в движение, на некой фантомной должности, и дальше встречаться с людьми, не вызывая у них лишних подозрений.
– Отличная мысль, – одобрил Чечетов. – Я тоже хотел предложить нечто подобное. Какую должность в бюрократическом аппарате империи вы хотели бы занять, Михаил?
Конец ознакомительного фрагмента.