Ал ответил ровным тоном:
– Мемра, Логос, – эти слова мне ближе, – он посмотрел на Майкла. – Слово «Бог» в человеческом языке меньше всего вызывает понимание. Оно сродни крику, обсценной лексике без смысла. Сильная эмоция и при этом эмоция на мой взгляд пошлая и даже грязная.
– Даже так?! – с неподдельным удивлением звучал голос Виктора.
– В это сложно поверить, – сказала Мо.
– Слово «Бог» – означает создатель всего сущего, – добавил Виктор.
– Совершенно верно, – подтвердила Мо.
– И это ужасно пошлая мысль: создатель всего, словно всё могло не существовать, а Бог – мог.
Виктор не унимался:
– Но вы же видите красоту в идеях, значит, не все идеи прекрасны?
Ал отрицательно покачал головой:
– Не все мысли – идеи. Некоторые похожи на идеи, кажутся идеями, но не есть идеи.
Рейчел отодвинула чашку и включилась в разговор:
– Кажется, я понимаю. Вы не создавали вселенную из ничего, вы её выдумали.
– Точнее, открыл, – поправил Ал.
– Наподобие того, как люди открывают идеи?
– Да, наподобие этого, – согласился он.
– Это многое объясняет, – проговорила Рейчел в полутоне от шёпота.
– Неужели вы собираетесь поверить в это? – возмутился Виктор.
– Абсолютно согласна, – подтвердила Мо.
Виктор не стал сдерживаться на этот раз:
– Майкл – завидный жених, любит необычных людей. И тут появляетесь вы, загадочный гость, который изображает всевышнее существо. Хороша уловка!
Виктор надеялся поразить незнакомца в самое сердце, вызывав удивление, сожаление и в конце концов страх, но ни одна из этих эмоций не посетила Ала, он лишь задумчиво сказал:
– Почему люди склонны обвинять других в том, что любят совершать сами?
Собравшиеся посмотрели в сторону Ала.
– Например, вы, Виктор, дружите с человеком лишь потому, что он всегда готов поддержать ваше мнение. Разве это не способ изображать Бога?
Глаза устремились в сторону Виктора, который, казалось, пытался подобрать слова. Мо смотрела на него с нотками страха и негодования. Виктор прыснул:
– Ну! Вы слышали? Вы слышали?!
Паоло улыбнулся, Рейчел вежливо скрыла ухмылку, и в результате никто ничего не сказал. Виктор возмущённо схватил тарелку с макарунами и поставил её рядом с Нэнси:
– Какой позор! – крикнул он вслед макарунам, судьба которых заключалась в том, чтобы исчезнуть в пасти у Нэнси.
– Позор! – повторила тихим голосом Мо.
– Позор! – ещё раз бросил слово в окружающих Виктор.
– Позор! – повторила чуть громче Мо.
На последней ноте раздался раздражающий «Кусь» Нэнси, за которым скрылись реплики Виктора и его верной спутницы Мо.
Воцарилась продолжительная пауза, прерываемая лишь отдельными «Кусь» Нэнси. Закончив макарун сиреневого цвета с начинкой из лаванды и маскарпоне, она вдруг неожиданно заявила о своём присутствии.
– Скажите пожалуйста, – робко начала Нэнси, – а вы творите чудеса?
– Иначе не могло бы и быть, – с улыбкой ответил Ал, – Мир требует чудес точно так же, как человек – сладкого.
Нэнси улыбнулась в ответ:
– А покажите чудо?
Ал кивнул и принялся неспешно рассказывать. Гости слушали.
* * *
Из двадцати семи миль жилых районов – этот один из немногих, где суматоха города притворно замирает. Зелёные деревья, большие лужайки и даже одинокий фонтан, только пения птиц не слышно. За окном шумное нечто: уже не мегаполис, но ещё не живое дыхание природы.
Единственный источник шума, который выдаёт людей, находится по направлению лежащих ног. Матовые стеклянные двери, создающие иллюзию пространства и приватности, глушат шаги из ординаторской по коридору к пристанищам, которые, возможно, окажутся последними.
Конец ознакомительного фрагмента.