Осмотром открывшегося теперь я был очарован ещё больше. Моя неожиданная пассажирка была миниатюрна и стройна, именно поэтому до этого довольно вольготно чувствовала себя на в общем-то маленьком пространстве, отведённом в «Феррари» для задних сидений, и выспалась неплохо.
Она рождала множество образов: с неё спадал лёгкий плед – и она казалась Афродитой, воплощающейся в плоть из пены и ступающей на берег; она усаживалась рядом со мной – и мнилось, что маленький кораблик возвращается из дальних странствий и швартуется к причалу. Она рождала множество ожиданий: это был шаловливый подросток, готовый в любую секунду взять тебя за руку и повести в свою загадочную таинственную прекрасную страну, или просто завернуть за угол, или отправиться навстречу опасным приключениям. Она рождала множество желаний: доверчивая, вверяющаяся беспечно, она так и просилась в ласковые руки, чтобы они укрыли, покачали и укачали этого младенца, а её бесхитростность, в свою очередь, манила предаться и ей самой, прижаться, прирасти к ней намертво и навечно, сплестись неразрывно.
Она была всем – и продолжала оставаться прекрасной молодой девушкой. Я откровенно любовался стройным телом, её можно было бы назвать худощавой, если бы в формах не было законченности, но они были хорошо развиты и совершенны. Она была девочкой и женщиной одновременно – и это дополнительно будоражило воображение. Потягиваясь на переднем сиденье, чтобы отойти ото сна, она закинула руки за голову – и под тканью резче обозначились небольшие высокие широко расставленные грудки. «Созданы для любви», – мелькнуло в сознании определение Арагона. Её руки были белы, тонки и прекрасны, с узкими запястьями и крошечной изящной кистью, а ноги… Нет, это было умопомрачение! Она сидела в коротком красном платье, они были открыты для обзора, и даже не посвящённый в таинства красоты ахнул бы от этого восхитительного зрелища: красиво вырезанная идеальная ступня, аккуратные умилительные пальчики, высокий подъём, тонкая совершенно выточенная лодыжка переходила в длинную голень, крупные круглые коленки вели далее, к бёдрам, от линии которых захватывало дух. Не понимаю, как мне удалось сдержаться и не завалить её сразу, на этом же сиденье… Быть может, меня озадачило это «ну и слава богу!»…
Тем временем красавица разбиралась с делами насущными: достала из холодильника (это в «Феррари»-то холодильник! – машину определённо комплектовали по индивидуальному заказу) две банки кока-колы и протянула одну мне:
– Хочешь?
Я принял и выпил, мы расправились с ними за один приём, она нажала стеклоподъёмник и отправила пустую тару на обочину.
– А ты кидай сильнее, чтобы через дорогу перелетела: если и мусорить на трассе, так лучше на муравьиной.
Я рассмеялся, тоже опустил стекло и кинул банку через шоссе в придорожную траву, а незнакомка уже распечатывала пачку «Мальборо».
– Куришь?
– Давай! – И я решил озвучить своё любопытство: – Слушай, а что значило твоё «и слава богу!»? Оно меня чертовски заинтриговало.
– А! – Она кивнула головой. – Через пять минут, о’кей? Не люблю с сигаретой разговаривать, – и с наслаждением затянулась.
Я прикурил свою сигарету и узнал в её вкусе натуральный табак и специфический аромат, практически исчезнувший сейчас из-за искусственных вкусовых добавок. Такие сигареты стоят очень дорого, безусловно, с наличностью у моей попутчицы всё было более чем в шоколаде.
Она не думала таиться от меня и после сигареты, как и обещала, действительно перешла к рассказу:
– Ты знаешь, к девушкам всегда пристают. На улице, в транспорте, в кафе… Но поголовно какие-то уроды: чурбаны, лысые, старые… Как-то мне одна подружка с такой досадой посетовала: «Вечно пристают, так хоть один нормальный был бы!» И я должна была признать: да, истинная правда. Скольких сама отшивала! Одни страхолюдины!
И как-то раз… Мне тогда лет семнадцать было, я ни с кем не встречалась, да и то, что было ранее, меня не устраивало, я расставалась без сожаления и всегда по своей инициативе… Мы пошли в кино, я и две сокурсницы. Не помню, что мы смотрели… И вот, когда погас свет, это началось. Ко мне на плечо легла рука сидящего сзади. Я хлопнула по ней – она была убрана, но скоро вернулась снова. А я тогда так легко шла за своими иллюзиями, вечно фантазировала что-то, и мне почему-то представилось, что на этот раз приставший ко мне будет симпатичным. Во мне ещё и самолюбие говорило: ну не было у меня до этого достойных, хотя бы просто хорошеньких – почему бы не сейчас? Рука возвращалась, я её хлопала, она задерживала мои пальцы, они ускользали неохотно, словно что-то обещая… Так мы и провозились весь сеанс, потом зажёгся свет, я не искала того, кто сидел сзади, была уверена, что он сам подойдёт. Распрощалась с подружками и отправилась на остановку к своему автобусу. Только они отошли метров на десять, он объявился и пошёл рядом. Я повернула голову и… Ты не представляешь силу моего разочарования! Это был очередной уродец с препротивными чёрными усами и здоровым носом, такой отталкивающий! Насилу от него отвязалась, он был убеждён, что, уже подыграв, я приму предложение о дальнейшем совместном времяпрепровождении. Так и хотелось бросить в его ненавистную морду: «В зеркало сначала посмотри!» Злилась потом долго… На себя прежде всего: разве я отвечала бы там, в зале, на его заигрывания, если бы знала, какая это образина! И на судьбу: опять подсунула какого-то урода, а мне всего-то и надо, чтоб был просто приятный, хотя бы так… И ещё на то, как быстро разрушаются мечты и что я вечно горожу замки на песке. Да, жестокое разочарование, долго оно во мне жило. Наверное, подсознательно я до сих пор жду какой-то компенсации за все эти неудавшиеся опыты, – моя красавица посмотрела на меня и торжествующе заключила: – и вот наконец дождалась! Первый раз за всю жизнь, представляешь, ко мне подъехал красавец, и мне абсолютно плевать, что он, собственно, не за мной шёл, не ко мне, а чтобы тачку угнать, – сугубо фиолетово, совершенно всё равно! Самое главное, что ты есть и это свершилось, состоялся контакт! Даже если через минуту мы расстанемся и не увидимся больше никогда, я счастлива, просто петь хочется!
Она действительно выскочила из машины, ухватив свои босоножки – произведение искусства из тонких полосочек кожи, такое же невесомое и миниатюрное, какой была и сама, – и начала что-то петь и пританцовывать. Я включил дальний свет и любовался изгибающейся стройной фигуркой, обнажёнными руками, молочной белизной кожи ног, совсем незагоревших, несмотря на июнь. Меня поражала её беспечность. Что это? Неужели она действительно счастлива? Но вверяться вот так, оставляя в руках незнакомого человека руль и ключи от своей шикарной машины? Нет, это была не женщина, не девочка – бутылка шампанского, готовая выстрелить пробкой в любой момент и дать старт в какие-то сказочные дали, на край земли… или космоса… Она просто излучала праздник и позитив, и меня манило к ней – всё сильней, и телом, и душой, и сердцем, и рассудком, и… что там ещё у меня оставалось и было ли что-то из вышенаписанного, я уже не сознавал…
Конец ознакомительного фрагмента.