Его рассердила собственная неосторожность. Это был Боб Сингер.
— Да, — сказал Боудри, — я что-то откопал, это точно.
Левой рукой он аккуратно поднял банку, медленно поворачивая ее. На одном боку виднелся четкий отпечаток большого пальца с характерным шрамом.
— Да, я кое-что нашел. Этой краской выкрасили лошадь, чтобы она выглядела, как пятнистая Ровея.
— Красить лошадь? Вы что, ненормальный?
Вслед за ними в амбар вошли несколько человек, они молча стояли и слушали.
— Кто-то, — сказал Боудри, — намеревался повесить на Ровея вину за ограбление. Этот кто-то выкрасил лошадь, чтобы она не отличалась от пятнистой, которую знают все.
— И оставил здесь краску? — спросил Сингер. — Это, должно быть, сам сынок Бейтса.
— Это не сынок Бейтса. Понимаете… — Боудри посмотрел на Сингера, — я с самого начала знал, что та лошадь была выкрашена. Она била копытом, и краска падала в пыль напротив «Отдыха». Джоэл, наверное, об этом догадался. Здесь или красили лошадь, или Джоэл нашел краску и решил спрятать ее в амбаре. Человек, который выкрасил лошадь, проследил за ним и зарезал. Он оставил труп в амбаре, а когда никого не оказалось рядом, вынес наружу, потому что не хотел, чтобы кто-нибудь здесь копался.
— Вот дьявол, — насмешливо сказал Сингер, — ведь бандит давно смотался из Моралеса, и теперь его ищи-свищи.
— Нет, — произнес Чик. Шрам на его щеке, казалось, стал глубже. — Бандит не уезжал из города.
— Что? — Голос Сингера стал хриплым. — Что ты имеешь в виду?
— Я хочу сказать, Сингер, что это ты сидел на перекрашенной лошади. И ты убил Джоэла Бейтса. На большом пальце у тебя шрам, который я заметил раньше, и отпечаток пальца остался на банке!
— Да я тебя!..
Ладонь Сингера легла на рукоятку револьвера. В тесноте амбара револьвер Боудри бухнул, как пушка, и оружие Сингера выскользнуло из слабеющих пальцев.
— Сингер! — выдохнул Планк. — Кто бы мог подумать, что это он!
— Но кто же остальные? Остальные четверо?
— Пятеро, — сказал Боудри. — Пятеро!
— Пятеро? — В амбар вошел Бейтс. — Вы хотите сказать, что в деле участвовал еще один?
— Да, — сказал Боудри. Его глаза изучали лица присутствующих. — Был еще один. Человек, который все организовал.
Он подошел к двери. Несколько человек подняли Сингера и вынесли во двор.
Джексон Кегли повернулся к Боудри.
— А говорили, что Сингер умеет обращаться с револьвером.
Ястребиное лицо Боудри оставалось бесстрастным.
— Надо остерегаться не таких, как Сингер, а тех, кто стреляет в спину. Например, — добавил он, — убийцу Лема Пуллитта!
— Что вы хотите сказать? В Пуллитта стреляли…
— Лему Пуллитту стреляли в спину, и не те трое, что были в банке.
…После наступления темноты прошло уже много времени, когда Чик снова вышел на улицу. До этого он поднялся в свою комнату и немного вздремнул. С самого детства он спал, когда представлялась возможность, и ел, когда находил для этого время. Он не спеша побрился и сменил рубашку, непрерывно размышляя. Никогда бесчестные люди не действуют столь умно, как им это кажется, а раскрытие преступления — это, как правило, тщательная и скрупулезная работа по определению мотивов и собиранию обрывков сведений. Преступники страдают двумя серьезными недостатками. Они думают, что все остальные — дураки, и слишком оптимистично относятся к шансам на успех.
Предположение, что люди крадут из-за бедности или голода, — абсурд. Люди крадут, потому что хотят иметь все больше и больше, не прилагая усилий. Они крадут, чтобы сорить деньгами, тратить их на вино, женщин или одежду. Они крадут, потому что хотят получить все сразу.
Зайдя в «Походную кухню», Боудри выбрал место в дальнем конце стола, откуда он мог видеть всю комнату.