А Мирона одолевали двоякие чувства. С одной стороны – безмерное облегчение от того, что Платон никуда не делся и пребывает в добром здравии – или в чём он там может пребывать… Словом, чувствует себя прекрасно. С другой – он безумно боялся, что профессор возьмёт и скажет: так и так, мол, спасибо за всё, но теперь мы с твоим братом как-нибудь сами разберемся, а ты гуляй на все четыре стороны…
Ничего ведь, мать его, еще не кончилось! Отец был убит, Мелета покончила с собой, а брат стал призраком. Как после всего этого можно спокойно жить? Он прекрасно понимал: пока не разберется во всём, не узнает, что к чему и не сможет понять, как всё исправить – о нормальной жизни можно забыть.
Да и была ли она – эта нормальная жизнь…
Профессор Китано привёл Мирона в небольшую комнату – видимо, тут старик отдыхал во время работы. Открыв небольшой шкафчик, он достал мензурку и пузырёк. Накапал капель, одним махом выпил… Мирон с интересом наблюдал за его действиями.
После изобретения дермов – осмотических мембран, быстро и безболезненно доставляющих любые лекарства сразу в кровоток, – никто уже не пользовался мензурками.
– Хочешь? – спросил старик, кивая на пузырёк. – Настойка из корней пиона. Сам делаю… Успокаивает нервы, а заодно – сердечный ритм.
– Я бы лучше выпил стаканчик крепкого, – мотнул головой Мирон. Запах капель ему не очень понравился. Какой-то он был земляной. Очень уж натуральный.
– Это я тоже могу устроить.
Старик полез в ту же тумбочку и достал из неё литровую банку. Мирон еще подумал, что банка пуста. Но профессор, откупорив обычную пневмокрышку, налил в ту же самую мензурку прозрачной, как слеза, жидкости и протянул Мирону.
Конец ознакомительного фрагмента.