Какие-то миры впоследствии объединяются, стирая между собой грань Пределов навсегда. Прочие навеки остаются, разделены границей, не присущей никому из них. Границей со своими пограничниками – Стражей Серых Пределов. Не обошлось и без аутсайдеров среди оккупированных миров. От некоторых из них удача отворачивается окончательно, и они навсегда исчезают, поглощённые Пределами полностью.
– Кто его знает, – ответил здоровяк, на мою попытку уточнить, какая судьба ожидает мир, в котором меня угораздило переродиться. – Впрочем, кто-то из богов наверняка знает. Но вот, захотят ли поведать? Боги всегда утаивали от смертных достаточно много.
– Боги? – не удержался я.
Прохор лишь улыбнулся.
– Представь себе, что существует великое множество миров. Какие-то были созданы конкретными создателями, другие – целыми пантеонами божественных существ. Третьи… – Прохор на секунду задумался. – В твоём мире существовало понятие параллельных вселенных?
– В моем? А разве ты…
– Как знать? – Развел руками здоровяк, – человеческие миры могут быть очень похожи. В большинстве своём даже идентичны континентами, странами, народностями… Практически в каждом из них вполне может существовать страна, которая в преимущественном множестве своих вариаций, так или иначе, пережила революцию 1917 года. Необязательно в каждой из этих вариаций, она могла завершиться победой пролетариата. Уверен, что в преобладающем большинстве миров свирепствовала Великая Отечественная Война, ибо эта дрянь столько людей погубила, что масштабные проколы в ментальной матрице мироздания были неизбежны. Кстати, вполне возможно, что не везде она закончилась падением Третьего Рейха.
– Человеческие миры? Матрица мироздания?
– Да, человеческие. Ибо есть ещё и другие. Повторюсь, перевертыши сами по себе безликие и серые. Мы неоднократно сталкиваемся с ними. Мне доводилось наблюдать, как смертельно раненый «местный» попал под влияние одного из таких выходцев пограничья. Возможно там, на самой границе, они способны на большее. Но здесь их удел только раненые и беспомощные. И уж поверь мне, эти раненые проживут столько, сколько этой твари потребуется для завершения обращения.
– Раненые и беспомощные… – непроизвольно повторил я, – погоди, то есть, по-твоему, она…
– Нет, не думаю. На днях она спрашивала меня о том, сможет ли уйти. И услышала в ответ горькую правду. Но, как мне показалось, она с легкостью распрощалась со своим прошлым.
Конец ознакомительного фрагмента.