Клавдия Кирилловна согласно кивнула, посмотрела, как он нажимает на кнопку диктофона и начала рассказывать о Софье Константиновне Мсиславской.
– Моя мама пришла в театр, работала реквизитором, а потом администратором и только из-за больных ног ушла на пенсию, – стала говорить Коноплева. – Она видела Мсиславскую, когда та была молодой, и всегда восхищалась этой талантливой актрисой, – восторженно отозвалась Коноплева о юбилярше.
И она перечислила все ведущие роли актрисы и сколько раз та их играла.
– Ни одного провала за всю ее театральную деятельность, – гордо сообщила Клавдия Кирилловна.
От Мсиславской она перешла к Федору Ивановичу Заславскому.
Вербов был искренне поражен памятью реквизитора и выразил ей свое восхищение. Он заметил, как загорелись восторгом глаза женщины. И Клавдия Кирилловна поведала ему о своей мечте устроить в холле для зрителей стеклянные стенды с личными вещами актеров, с фотографиями со спектаклей.
– А Вы предлагали директору театра воплотить Вашу идею в жизнь? – спросил Вербов.
Лицо реквизитора помрачнело, она горестно вздохнула.
– Альфред Янович явно не воодушевился моей идеей, но и не отказал, – ответила Клавдия. – А ведь у моей мамы целый архив старых фотографий той же Софьи Константиновны и к ее юбилею можно было бы организовать такой стенд, – вздохнула Клавдия Кирилловна.
– Вы так много знаете о творчестве бывших и нынешних актеров, что собрался материал для книги о них. А если проиллюстрировать ее фотографиями, то можно издать все в виде альбома, – произнес Вербов.
– Я не подумала об этом, – неожиданно встрепенулась Коноплева. – У мамы столько афиш с автографами актеров, некогда служивших в театре.
– Как интересно. Хотел бы взглянуть на этот бесценный архив и хорошо бы для статьи использовать фотографии Мсиславской, Заславского, – произнес Вербов, преследуя совсем иную цель.
– Вы можете прийти к нам после репетиции, – предложила Коноплева.
– Мне неудобно беспокоить Вашу маму в поздний вечер…
– Как все пожилые люди, мама поздно ложится и ей приятно будет пообщаться с гостем из Москвы, – возразила Клавдия Кирилловна.
– Хорошо, только скажите, какие конфеты Вы и Ваша мама предпочитаете и назовите название любимого торта, – стал настаивать Вербов.
Он заметил, как глаза реквизитора радостно заблестели.
– А ведь она хорошенькая, ей бы поработать над своей внешностью, – подумал Антон Вербов.
И только покинув реквизиторскую, Антон вспомнил, что в отличие от других, с кем он беседовал, он не задал Коноплевой вопрос о кражах в театре.
Через мгновение он усмехнулся и пошел искать Серафиму.
Глава 4
Антон Вербов позвонил на рабочий телефон директора театра.
– Альфред Янович, как хорошо, что Вы не ушли. Я сейчас зайду к Вам, – предупредил Вербов.
Входя в приемную, Антон услышал, как директор предупреждал водителя подождать его.
– Прошу в мой кабинет, – пригласил Альфред Янович Антона.
– Мне кажется, я знаю, кто воришка, – произнес Вербов, как только за ним закрылась дверь.
Высокий, полноватый, напоминавший актера советских времен Меркурьева, директор театра вскочил со своего кресла.
– Да Вы что! Говорите, не томите, – воскликнул он.
– Но надо проверить, – возразил Антон.
– Нет, я не отпущу Вас, Антон Дмитриевич, пока Вы все подробно не расскажете, – настаивал директор.
– Хорошо, тогда слушайте…
И Антон стал рассказывать, как он и Серафима быстро выяснили, что вещи пропадали только у актеров, а вот техперсонал минули эти неприятности. А значит, воришка постоянно находился рядом с актерами, почему и заподозрили Глафиру, гримера театра.
Пообщавшись со всеми, побывав на репетициях, Антон подумал, что актеры заимствуют вещи друг у друга. Они и подозревали друг друга.
Серафима познакомилась с костюмером Дилей Даутовой и под видом помощи ей обследовала костюмерную, но не обнаружила схрон.
Антон Вербов побеседовал с Дилей, а затем с реквизитором Клавдией Коноплевой, которая удивила его энциклопедической памятью.
– Клавдия восторженно отзывалась обо всех актерах, у нее есть идея, которая навела меня на определенные мысли, – сказал Вербов.
– Это насчет музея? – усмехнулся Альфред Янович.
– Серафима – начинающая журналистка и она под псевдонимом может написать статью для местной газеты, – продолжил Вербов. – У Вас, Альфред Янович, наверняка есть связи в редакции и ко дню юбилея Мсиславской статья должна быть напечатана.
– Хорошо, сегодня же позвоню редактору, но Вы, Антон Дмитриевич, отвлеклись.
– Да, продолжаю. Клавдия сообщила, что у ее мамы собран целый архив о деятельности театра: афиши с автографами, фотографии, личные вещи актеров, а тут еще идея реквизитора создать музей. И у меня щелкнуло в голове. Я понял, кто похищает вещи актеров.
– Вы хотите сказать, что это Клавдия Кирилловна? – изумился Альфред Янович.
– Да, она эти вещи «собирала» для будущего музея, Вы ведь обещали ей когда-нибудь его создать, – подтвердил Антон Вербов.
– Что же теперь делать? Воровство есть воровство. Полицию не хочу привлекать, но оставить без реагирования нельзя, – стал сокрушаться Альфред Янович.
– Клавдию нужно заставить самой признаться в содеянном. Я поеду сегодня к ней, она пригласила меня в гости, – произнес Вербов.
– Тогда надо обыскать реквизиторскую. Я Серафиме дам дубликат ключей и после Вашего ухода с Коноплевой она обыщет помещение.
Альфред Янович хлопнул ладонью по столу.
– Хорошо, я поговорю с Серафимой и пришлю ее к Вам, – произнес Вербов.
Серафиму Антон нашел в холле, и они вернулись в кабинет директора.
– А я заметила, что Клавдия ни на минуту не оставляет реквизиторскую открытой, – не удивилась она обвинениям мужчин. – Попрошу Глафиру вместе со мной обыскать комнату, а Вы, Антон Дмитриевич, попросите у мамы Коноплевой фотографии юбилярши, статью я за ночь напишу и могу на электронку редакции отправить, – деловито сказала Серафима.
– Я хочу побеседовать с молотыми актерами, а ты, Фима, пока держись подальше от реквизиторской, чтобы не вспугнуть Клавдию раньше времени, – велел Антон Вербов.
Альфред Янович поехал обедать, а Антон прошел на сцену. Из трех актеров свободен был двадцатипятилетний Виталий Волошин.
У Виталия была колоритная внешность, он мог играть как героев-любовников, так и героев чеховских пьес. Позитивно настроенный Волошин обо всех коллегах отзывался доброжелательно. Правда, немного сдержаннее говорил об актере Илье Илларионове. Волошин сожалел, что Илья до сих пор на вторых ролях, а тот ведь не местный.
– Я даже на гастролях стараюсь, чтобы все мои роли вторым составом играл Илья, а сам под любым предлогом уезжаю домой, – признался актер.
И по секрету сообщил Вербову, что скоро уедет в Москву и поэтому он подготовил себе замену в лице Илларионова.
Как бы не провоцировал его Антон, Волошин ни одного плохого слова не произнес о своих коллегах по сцене.
– Не стоит растрачивать свою жизнь на интриги, сбор сплетен, – произнес молодой человек.
Пообещав Волошину никому не говорить о его скором переезде в Москву, Антон Вербов позже пожалел об этом.
Конец ознакомительного фрагмента.