А может быть, он им понравится, когда они его попробуют. Как ты думаешь? А нам, прежде чем карабкаться во дворец, пожалуй, стоит спрятаться вот за этим деревом и выкурить ещё по одной.
Макри сегодня просто фонтанировала прекрасными идеями.
– А ты здорово соображаешь, – польстил я ей.
– Сама знаю. Я часто думаю на разные темы, – ответила она, затягиваясь. – На очень важные темы.
– Это хорошо, что ты часто думаешь на важные темы, – важно сказал я.
После фазиса у меня во рту остался какой-то странный привкус, и, смыв его парой глотков кли, я передал фляжку Макри. Она отпила немного и закашлялась – крепкий напиток обжег ей горло. Некоторое время мы сидели под деревом, любуясь голубыми небесами. Над нашими головами порхали бабочки.
– Никогда не думала, что бабочки так красивы, – заметила Макри.
– И я тоже. Ну разве они не милашки?
Мы долго любовались яркими насекомыми. На небе появились легкие облака.
– А куда мы, собственно, идем? – спросила она.
– По-моему, во дворец, – после некоторого раздумья ответил я.
– Верно. А зачем?
– Наверное, для того, чтобы на него посмотреть. Или поговорить с эльфами.
– Верно, – ответила, помаргивая, Макри.
Облака куда-то исчезли, и мы оказались сидящими под ярким солнцем.
– А стоит ли нам туда идти? – поинтересовалась Макри.
– Идти куда?
– Да во дворец.
– Как хочешь.
Наш содержательный диалог прервал шум какого-то горячего спора. Из леса выступила группа облаченных в белые балахоны эльфов. Все эльфы, не слушая друг друга, нещадно галдели и размахивали руками.
– Мы не можем опустить сцену, в которой король Вендрис режет своих детей! – сердито вопил один из актеров. – По традиции она должна следовать после эпизода сожжения Древа…
– Настало время внести изменения, – возражал ему седовласый эльф, который, судя по выражению тупой ярости на его физиономии, несомненно, был режиссером.
– А кто ты, собственно, такой, чтобы менять содержание древней саги о королеве Лиувин? – воинственно спросила какая-то актриса. Золотая тиара на голове говорила, что это – сама королева Лиувин.
– Я тот, кому лорд Калит доверил постановку пьесы, – высокомерно заявил седовласый.
– Какая ужасная ошибка! – с чувством возопили одновременно несколько актеров.
– Делайте то, что я вам говорю, если хотите получить первый приз…
Труппа пересекла поляну и, продолжая спорить, скрылась в лесу.
– Знаешь, Макри, а я-то думал, что выдающиеся актеры эльфов будут держаться с большим достоинством. Та дама в тиаре напомнила мне одну девицу из кордебалета, с которой я когда-то был хорошо знаком. Я помог ей бежать из Турая после того, как она спалила театр.
После этого мы погрузились в молчание.
– Я не курила фазиса с того дня, когда мы высадились на Авуле, – сказала Макри. – Ты случайно не захватил с собой палочки?
– Думаю, что захватил, – ответил я и принялся рыться в сумке.
Мы двинулись к дворцу, вовсю дымя фазисом. Встречные эльфы с удивлением взирали на нас, но ничего не говорили. Когда мы проходили между парой озер возле Древа Хесуни, Макри предложила немного задержаться, чтобы полюбоваться прекрасным видом.
– Умираю от жажды, – сказала она и наклонилась к воде.
– Я тоже, – произнес я и добавил: – А ты знаешь, фазис начал на меня немного действовать.
Макри ответила, что чувствует себя прекрасно. Мне даже показалось, что кто-то нам что-то прокричал, но это, видимо, было всего лишь одно из проявлений действия фазиса. Макри опустилась на колени и ополоснула лицо. Я сделал то же самое. Вода была прохладной и прекрасно освежала. Я выпил ещё немного и вдруг ощутил, что мой организм стал освобождаться от присутствия в нем наркотика и алкоголя. Теперь я понял, что кто-то действительно мне что-то кричал.