В различные периоды своей бесконечной жизни Многоликий проводил, как среди людей, так и в уединении. Даже находясь в уединении невозможно заявлять, что его никто не окружал. Проживая годы в тайной обители бессмертных или скрываясь от присмотра набирающих силу государственных служб общества людей, рядом находились простые члены и князья ордена. Когда Многоликий вспоминал периоды своей жизни в человеческом обществе, то в отличии от людей, анализирующих прошлые годы, он не испытывал ни тоски, ни томления.
Роскошный лимузин плавно мчался по шоссе к аэропорту европейской страны, где в охраняемом ангаре находился его временный офис и всегда готовый к взлету самолет Gulfstream G650. Бессмертный опустил голову на мягкий подголовник и прикрыл глаза, сразу же пришел образ мальчишки Lupetto, как он прозвал его за пугливость и настойчивость. Великий магистр огромной фракции мизантропов, что образовалась после внутреннего конфликта в ордене Линия крови, не мог объяснить себе почему в эту минуту к нему пришли воспоминания из эго периода жизни в Венеции. Он отлично помнил, что совершил тот жестокий поступок по человеческим понятиям чести в 1869 году. В этот период жизни среди людей он носил имя граф Витторио Карнарро, в течении семидесяти лет стал известнейшим и уважаемым патрицианским родом в Венецианской республике…
***
Пользуясь своей бесконечной властью и безмерной поддержкой дожа, Карнарро привлекал к себе людей из высших слоев общества. Многоликий в образе Карнарро, не признавая понятий совести и благородства, однажды приблизил к себе Габриэле Доцци, зная, что его отец разорился и почти ничего не оставил сыну. Граф Карнарро с легкостью выделял ссуды предприимчивому Габриэле, поощряя его активность и наедине даруя надежду и обещания беспроцентной отсрочки кредитных сумм. Через три года Доцци предпринял попытку вернуть ссуды, за это время он не только построил три шхуны, но и несколько раз совершил торговые экспедиции, как опытный мореплаватель. Граф был крайне удивлен, что Габриэле решил рассчитаться и потребовал завышенные проценты.
Взбешенный Доцци требовал честного закрытия сделки, но граф с коварной улыбкой посматривал на Габриэле и отрицательно покачивал головой, словно хотел проверить, как этот человечишка поступит с тем, кому он доверил свою судьбу и свое будущее. Чем дольше длилось молчание графа, тем сильнее распалялся Доцци, а после того, как он назвал Карнарро наглецом и обманщиком, граф потребовал дуэли для защиты своей чести, хотя для Многоликого слова честь и порядочность были пустым звуком. Доцци предложил провести дуэль на ножах, так решали свои вопросы бывалые моряки и представители простого сословия, но граф только рассмеялся в лицо оппоненту.
В назначенное время на площадке перед палаццо Карнарро пришли участники дуэли, слуга графа, под его личиной скрывался князь из бессмертных, объединенных в ордене Линия крови, и капитан одной из шхун Доцци. Граф отказался от прощального поцелуя с врагом, использования веревки и тем более не захотел привязывать к ней свою левую руку, Габриэле пришлось согласиться с этими условиями, но перед схваткой он выкрикнул: “Граф, приготовься умереть!” Доцци поправил на себе симарру свободного кроя с отделкой на груди и плечах мехом, а широкие вырезы для рук позволят ему легко двигаться во время схватки. Свой широкий без полей берет с медалью своего рода он передал капитану. Лицо Доцци, обрамленное бородой и бакенбардами сияло решительностью.
Дуэлянты подошли друг к другу на расстояние для удара ножом в вытянутой руке, они отбивали атаки, отталкивая противника свободной рукой. Лезвия ножей посылали яркие отблески, их звон раздавался по всей открытой территории палаццо. Доцци полоснул своим ножом по левой руке графа и ткань рукава пропиталась кровью, он выполнил обманчивое движение тела в сторону, схватил и выкрутил раненную руку Витторио, воткнул нож в живот, вспарывая одежду и плоть, резко выдернул лезвие. Габриэле ошибочно отошел назад, считая, что наказание наглеца и обманщика свершилось, он с победной улыбкой, полной торжества поглядывал на противника, понимая от такого ранения граф не оправится.
Карнарро угловатыми движениями, морщась от боли, сорвал с себя бархатную испорченную куртку с длинными полами и отбросил в сторону. Витторио остался в разрезанной на животе рубашке из тонкого полотна, заправленной в штаны, но и ее решил сбросить на землю. Карнарро перехватил нож в левую руку, а правую прижал к большой ранее на животе. Из-под руки вытекала кровь, мгновенно свертывалась, приобретая синеватый оттенок. Как противник, Витторио отступил на несколько шагов назад и повернулся к своему слуге, отнял руку с раны, а слуга окатил живот графа пресной водой.
На мгновение у Витторио подогнулись ноги, вскоре его самообладание вернулось, но почему-то граф спиной попятился назад, приближаясь к противнику на все еще слабых ногах. Габриэле предположил, что это первые признаки агонии и ухмыльнулся. Карнарро неожиданно развернулся и оказался в паре шагов от своего противника, когда граф убрал руку с живота, то раны не оказалось, только странные пятна засохшей крови отдавали синевой. Габриэле заворожено бросал взгляд, то на голый торс Витторио, то в его глаза, наконец он решился спросить: “Кто ты?” Карнарро молчаливо постоял напротив противника, прыгнул вплотную и всадил нож левой рукой в шею Доцци. В широко раскрытых глазах Габриэле застыло удивление, его тело медленно осело на землю. Граф пальцами руки поманил к себе капитана, тот испугано подошел, к оставшемуся в живых, дуэлянту. Из-за спины Витторио выскочил слуга приложил указательный палец левой руки к губам, а правой протянул кошелек с монетами…
***
Роскошный Rolls-Royce Phantom подъехал к ангару в дальней части аэропорта, створки моментально распахнулись, лимузин развернулся и замер в десяти метрах от самолета. Бессмертный очнулся от воспоминаний прошлого, устало помассировал глаза, дождался, когда ему откроют дверь, и покинул мягкий салон автомобиля. Многоликий сожалел, что бессмертные так и не смогли постичь технологии телепортации арийской цивилизации планеты. Великому магистру мизантропов, в сопровождении верховных эрархов и нескольких рядовых членов, предстоял полет до тайного острова, где бессмертные устроили свою обитель. Не раздумывая, бессмертные вошли в самолет, в салоне было достаточно тихо, несмотря на рев двигателей. Лайнер выкатился из ангара, медленно пополз по рулежным дорожкам, замер на краю взлетной полосы и после короткого разбега взмыл в небо…
***
История с дуэлью или правильнее с убийством Габриэле Доцци на этом могла бы и закончится, если бы Карнарро не обратил внимание на прелестную молодую женщину, прогуливающуюся на площади Святого Марка. В теплые дни Витторио любил совершать прогулки по Гранд каналу или отправиться на ближайшие острова. Для пеших прогулок Многоликий чаще выбирал остров Сан-Джорджо-Маджоре, где бродил в тишине кипарисовых аллей. Среди других мест, что посещала местная знать, и куда часто прибывал граф, был собор Святого Марко. В другие дни местом отдыха, после встреч возле собора Карнарро выбирал Giardini Reali – королевские сады. Задумчиво пересекая площадь Сан Марко, граф обратил внимание на прелестную особу и уже решил к ней подойти и познакомиться, но его пыл остановил радостный возглас мальчика, кормившего голубей и вернувшегося к синьоре. Детское лицо никого не напомнило графу, раздосадованный нежелательной помехой он вернулся к своей гондоле и спросил своего слугу, не знает ли он кто такая миловидная синьора с сыном.
Ответ слуги, вызвал у Витторио сардонический приступ смеха, он злорадно произнес: “Альбертина Доцци и Флавио будем знакомы! Игра продолжается.” Чтобы продолжить свои безумные эксперименты над остатком семьи Доцци, он решил приблизить ее и мальчика к себе, вскоре поселил их в своем палаццо. Мальчик был пуглив и на удивление чрезмерно любопытен, порой последнее качество Флавио, совать свой нос куда не следует, вызывало приступ гнева у графа. Кто-то из слуг за шаловливые поступки юного Доцци прозвал его Lupetto, Витторио и сам не заметил, как стал называть мальчика не по имени, а по кличке волчонок. Молодая женщина в течении полугода жила в богатстве и достатке. Альбертина не знала, что живет у убийцы ее мужа, но прозрев от тайной вести, приготовила кинжал. Спрятав острое оружие в складках одежды, синьора с благодатной улыбкой приняла приглашение Карнарро на прогулку. Альбертина не подозревала, что ее сознание являлось для графа открытой книгой. Синьора пробежала несколько шагов по саду, словно ее заинтересовала цветущая бугенвиллия.