– Нахар окружен пятью государствами, не имеющими столь обширных свободных территорий. Соседи вряд ли откажутся от возможности установить над частью или даже над всей колонией свой контроль.
– А кто поддерживает местных революционеров?
Падма резко отвернулся к окну и несколько мгновений молча и сосредоточенно изучал проплывающий под нами ландшафт. Пожалуй, было бы большим нахальством предполагать, что моя своеобразная внешность, невольно подталкивающая людей к откровенности, сможет оказать подобное воздействие на экзота. Но сейчас, правда лишь на мгновение, я снова испытал то знакомое чувство готовности собеседника доверить мне глубоко сокровенное.
– Извини меня, – наконец нарушил молчание Падма. – Наверное, из‑за возраста, но в последнее время я ловлю себя на мысли, что часто думаю об окружающих как о маленьких детях.
– Сколько же вам лет?
Он улыбнулся:
– Я стар... и продолжаю стареть.
– В любом случае я недостоин ваших извинений. Согласитесь, было бы нелепо ожидать, что пограничные страны не примут участия в революционных событиях, происходящих вблизи их рубежей.
– Разумеется, – подтвердил Падма. – Но как ни плохо сейчас в Нахаре, страну ждут страшные времена, если революция закончится успешно. Когда победители начнут борьбу за власть, страна превратится в груду дымящихся развалин. Соседи выжидают и готовятся к тому благоприятному моменту, когда можно будет начать вторжение и извлечь для себя максимум выгод. И ты был абсолютно прав, когда упомянул планетарный комитет. Политики работают, но слишком серьезные задачи стоят сейчас перед ними.
– Но тогда кто подогревает эту угрожающую ситуацию?
– Уильям. – Падма смотрел прямо мне в глаза, и, наверное, в первый раз за все время беседы я ощутил истинную силу гипнотизирующего взгляда его карих глаз. Настолько умиротворенно было его лицо, что казалось, именно глаза вместили в себя всю его жизненную силу, и только по ним можно было догадаться, какие страсти бушевали в душе этого старого человека.
– Уильям? – переспросил я.
– Да, Уильям с Сеты.
– Все правильно. – Я вспомнил, что уже слышал это имя. – Если я не ошибаюсь, именно он владеет этой планетой?
– Наверное, не совсем будет правильно сказать – владеет. Он контролирует большую часть этой планеты, а также множество других миров. Но не все находится в его руках – даже здесь, на Сете. Вот тебе один пример: нахарские ранчеры в сделках с Уильямом, забывая внутренние распри, всегда выступают единым фронтом, и все его попытки внести в их ряды раскол и установить полный контроль над Нахаром до сей поры заканчивались неудачей. Его влияние здесь весьма ограниченно и существует лишь благодаря ловкому манипулированию внешними силами, с которыми приходится иметь дело ранчерам.
– Так значит, он – главный идеолог революции?
– Да.
Только теперь я понял, что именно происки Уильяма привели Падму в эту, некогда «тихую обитель». Экзоты всегда преувеличенно серьезно относились к той части онтогенетики, которая занималась изучением взаимодействия социальных слоев общества и ее отдельных личностей; а Уильям, как один из современных «потрясателей устоев» с его махинациями и интригами, безусловно, попадал в сферу их самого пристального внимания.
– Все это понятно, но интересов Дорсая, если не считать сложностей с контрактом Гримов, происходящее, по большому счету, не затрагивает.
– Не совсем так, – возразил Падма. – Уильям – личность, безусловно, незаурядная – знает, как одним камнем подбить две, а при удачном стечении обстоятельств – пятьдесят птиц. Непосредственно сам или через своих доверенных лиц он собирает отряды «солдат удачи» – наемников.