Я от них ускользнул и добрался до города.
- Командир Люджан, - вмешался лекарь, - если ты будешь продолжать допрос, он долго не протянет.
При упоминании имени командира авангарда Канил пришел в страшное волнение.
- О боги, - сдавленно прошептал он. - Значит, это обманный караван.
Люджан ничем не выдал своего потрясения, он лишь крепче сжал рукоять меча. Не обращая внимания на слова лекаря, он нагнулся поближе к изувеченному беглецу, чтобы никто не слышал вопроса:
- Зачем понадобилось мастеру тайного знания посвящать тебя в такие подробности?
- Аракаси не посвящал меня в свои дела, - ответил Канил, даже не подозревая, что его жизнь висит на волоске. - Но Минванаби все знают! Во время пыток они гоготали и бахвалились, что вызнали все тайны Акомы.
Слегка успокоившись, Люджан спросил:
- Стало быть, им известно и о настоящем караване?
- Ну конечно! Они послали три сотни воинов, чтобы отбить груз.
Люджан вскочил как ужаленный и едва удержался, чтобы не швырнуть на землю офицерский шлем.
- Почему так переменчива воля богов!
Поймав на себе недоуменные взгляды, командир авангарда махнул рукой, чтобы солдаты вместе с лекарем отошли подальше. Снова опустившись на колени, он склонился к истерзанному лицу Канила:
- Ради всего святого, скажи, где они нападут?
По телу Канила пробежала судорога, но взгляд оставался ясным.
- На горной дороге, поодаль от границ Тускалоры, там, где повозки будут выбираться из низины, чтобы подняться на западный хребет. Точнее сказать не могу.
Люджан смотрел на искаженное болью и ранами лицо, но видел перед собой горы Кайамаки, которые исходил вдоль и поперек со своей шайкой серых воинов. Он знал каждую расщелину, каждую поляну, каждый утес. Те места словно самой природой были созданы для засады. Однако три сотни воинов могли бы спрятаться только в одном убежище, находящемся в упомянутой местности. Словно размышляя вслух, Люджан спросил:
- Сколько же времени тому назад псы Минванаби вышли из Сулан-Ку?
Голова Канила бессильно свесилась набок.
- Сутки или двое. Точно не знаю. Я прятался в какой-то хижине, одним богам известно, сколько я провалялся без сознания. - Он закрыл глаза, будто с этими словами его покинула воля к жизни.
Люджан поправил окровавленное одеяло, которое солдаты подложили под голову беглецу, и не воспротивился, когда подоспевший лекарь раскрыл походный сундучок. Сейчас в уме полководца словно щелкали костяшками счеты. Завершив прикидку, он что есть мочи гаркнул:
- Подъем!
Рядом с ним будто из-под земли вырос старший сотник.
- Освободи одну из повозок и выдели охрану, чтобы к утру этот человек был доставлен к госпоже. Половина нашего отряда пойдет с обозом в Сулан-Ку, к товарным складам. Выход на рассвете.
- Слушаюсь, командир, - козырнул сотник.
- Вторая половина выступает немедленно, - закончил Люджан, не пускаясь в объяснения.
Счет времени шел на минуты. Проклятье, думал Люджан, разведчикам, конечно же, знакомо скрытое от глаз ущелье, но в пылу битвы успеют ли они рассказать об этом укрытии Кейоку? Проклятье, может, бесценный шелк уже достался врагу, а тело Кейока остывает на поле брани? Надо быть глупцом, чтобы надеяться на победу, надо быть трижды глупцом, чтобы подставить под удар еще две роты, размышлял Люджан... но так и не придумал ничего лучше.
Люджан боготворил свою госпожу: она вернула ему честь, когда возвысила ничтожного разбойника до воина. Военачальник, которого командир авангарда почитал, как родного отца, попал в сети Минванаби, а ведь Кейок приветил оборванцев из шайки Люджана, будто они родились под зелеными стягами Акомы, поддержал назначение Люджана на должность командира авангарда и всегда оставался ему наставником и другом.