Мара не слушала доводов здравого смысла.
- Племена пустыни неподкупны, - говорила она, когда караван остановился на ночлег под звездным небом, воздух был еще теплым, и они с Кевином присели на расстеленный ковер, чтобы поужинать сыром и вином. - Их слишком много, каждое существует само по себе. У их вождей богатством считается только то, что можно унести на себе.
Кевин слушал молча. Он повидал достаточно пленных кочевников и составил о них собственное мнение. Эти приземистые крепыши отличались невероятной свирепостью. Они, словно песчаные змеи, так и норовили ужалить, не заботясь о последствиях. Это были дети жестокого края, где смерть ходила по пятам за каждым. Наиболее рьяные из них готовы были броситься в огонь, лишь бы не сдаваться в плен. Их вожди - Кевин это давно понял - убивали друг друга с такой же непостижимой легкостью, с какой совершали набеги на цуранские рубежи.
- Пора отходить ко сну, - сказала Мара, прервав его раздумья. - Завтра надо будет встать затемно, чтобы слуги успели сложить шатер.
Кевин отряхнул дорожную накидку от песка и пыли.
- Можно переночевать прямо здесь, - предложил он.
- Варвар! - засмеялась Мара. - Вдруг что случится - а военачальник не сможет меня разыскать.
- В этом есть известное преимущество: ведь подосланный убийца тоже не сможет тебя отыскать. - Кевин встал и помог подняться госпоже.
- Хотела бы я посмотреть на убийцу, который проскочит мимо патрулей Люджана, - фыркнула Мара.
* * *
Через неделю на пути стали попадаться завалы скальных обломков, и вскоре колонна втянулась в узкий каньон. Кевину это совсем не понравилось, даже Люджан высказал некоторые сомнения. Но тут прибыли взволнованные связные и принесли весть о том, что впереди обнаружен богатейший тайник со съестными припасами, а также замечено значительное скопление кочевников.
После короткого совещания Мара и Чипино решили двигаться вперед.
- Чо-джайны не увязают в песке, - объяснила Мара, когда Кевин спросил ее о причинах такого решения. - Они стремительны и беспощадны к врагу, им нипочем жара. В пустыне один чо-джайн стоит двух обычных воинов. Что им могут противопоставить эти дикари-кочевники?
У Кевина не нашлось ответа. Колонна шла до самой темноты, пока в небе не всплыла медно-золотистая келеванская луна, осветившая барханы металлическим блеском.
Мара удалилась в шатер и призвала к себе музыканта, а Кевин раз за разом обходил лагерь и пытался разобраться в своих чувствах. Он полюбил госпожу, сроднился с ней. Но стоила ли эта любовь того, чтобы ради нее рисковать собственной жизнью? Мидкемиец прислушивался к голосам воинов. Они лениво переругивались и зубоскалили, но в их речах ни разу не проскользнуло упоминание о смерти или о родных и близких, оставшихся дома.
Легкая дымка возвестила о приближении рассвета. Слуги уже приноровились быстро складывать огромный шатер. С какой-то преувеличенной поспешностью колонна снова тронулась в путь.
Извилистый каньон выходил к плоскогорью. Здесь уже поджидали полчища кочевников - никак не менее восьми сотен. Одетые в серые бурнусы, они беспорядочно толпились вокруг своих пестрых знамен. Кевину стало не по себе. Пока воины Акомы и Ксакатекаса перестраивались в боевой порядок и проверяли оружие, он потуже подпоясал дорожный плащ мидкемийского покроя и протиснулся поближе к паланкину Мары. Там уже шел военный совет. Люджан, властитель Ксакатекаса и его военачальник по имени Энведи, а также командир чо-джайнов Мокс'л приняли решение нападать. Этого требовала честь, этого же требовал долг хранителей имперских рубежей. Кевин пожалел, что цуранские обычаи не позволяют рабу браться за оружие.
- Я поведу свой отряд через долину и ударю с фронта, - грохотал бас Ксакатекаса.