В аэропорту, ожидая посадки на самолет, она убеждала себя, что ее действия не более аморальны, чем зубрежка, которой ее вынуждали заниматься в кабинке библиотеки. Нельзя же назвать зубрежку серьезным изучением предмета. Повторяешь как попугай, чтобы после экзамена сразу все забыть.
Она нащупала конверт, торчавший у нее из сумочки, – извещение о стипендии на следующий год, две тысячи долларов. Этим летом она будет подрабатывать вместе с Тони в Бутбэе, штат Мэн, и эти деньги плюс стипендия решат все проблемы. Спасибо Эду Хамнеру, теперь она проведет чудесное лето. Все идет как по маслу.
Знала бы она, какое лето ее ожидает.
Июнь выдался дождливый, перебои с горючим ударили по туризму, и чаевые, которые Элизабет получала в «Бутбэйской харчевне», оставляли желать лучшего. Но еще больше ее удручала та настойчивость, с которой Тони торопил ее с женитьбой. Он собирался устроиться на работу в студенческом городке или где-то рядом; его заработка и ее стипендии должно было хватить им на жизнь, и она могла спокойно получить степень бакалавра. Странно, но сейчас эта перспектива скорее пугала ее, чем радовала.
Вдруг все разладилось.
Она не в силах была понять причины, но ни с того ни с сего, на пустом месте, все как-то стало разваливаться. Однажды, ближе к концу июля, с ней случилась настоящая истерика, со слезами; хорошо еще, ее соседка Сандра Акерман, тихоня с виду, неожиданно убежала на свидание.
В начале августа ей приснился кошмарный сон. Она лежала, беспомощная, в открытой могиле. На лицо падали капли дождя. Вдруг наверху выросла фигура Тони в защитном желтом шлеме строителя.
– Выходи за меня замуж, Лиз. – Он произнес это без всякого выражения. – Выходи за меня замуж или пеняй на себя.
Она пыталась заговорить, сказать «да»; она готова была на все, лишь бы он вытащил ее из этой жуткой размокшей ямы. Но язык не слушался ее.
– Ну что ж, – сказал он, – пеняй на себя.
Он отошел от края. Она по-прежнему не могла пошевелиться.
И тут она услышала рев бульдозера.
Секундой позже она увидела желтую махину, толкающую своим стальным лезвием гору земли. Из открытой кабины выглядывало окаменевшее лицо Тони.
Он решил похоронить ее заживо.
Недвижимая, безгласная, она могла лишь наблюдать за происходящим с застывшим в глазах ужасом. В яму посыпались комья грязи…
Знакомый голос крикнул:
– Прочь! Оставь ее! Прочь!
Тони выскочил из кабины и побежал.
Волна облегчения захлестнула ее. Она бы заплакала, если бы могла. Над разверстой ямой, точно могильщик, стоял ее спаситель Эд Хамнер, в мешковатой куртке, волосы растрепаны, очки сползли к кончику носа.
– Вылезай, – мягко сказал он. – Я знаю, чего ты хочешь. Вылезай, Бет.
Только сейчас ноги подчинились ей. Она всхлипнула, слова благодарности сами хлынули наружу. Эд кивнул ей с ободряющей улыбкой. Она взяла протянутую руку и на мгновение опустила взгляд, чтобы удобнее поставить ногу. А когда снова подняла, то увидела свою ладонь в мохнатой лапе ощеренного, готового укусить матерого волчищи с горящими красными глазами.
Конец ознакомительного фрагмента.