Правильно построенное здание должно почти без энергии сохранять тепло зимой и прохладу летом. В какой-то степени мы действительно сохраняем это, запасая тепло с предыдущего лета, а прохладу с предыдущей зимы.
– А как с вентиляцией?
– Пользуемся ею экономно. Но когда-нибудь, миледи, сравняемся с Землей. Это высшее стремление – сделать Бейли-мир отражением Земли.
– Никогда не думала, что Земля настолько восхитительна, чтобы желать ее имитировать, – шутливо сказала Глэдис.
Диджи резко взглянул на нее.
– Не шутите так, миледи, с поселенцем, даже со мной. Земля не объект для шуток.
– Простите, Диджи, я не собиралась быть непочтительной.
– Вы не знали. Но теперь знаете. Давайте выйдем.
Двери кара бесшумно открылись, Диджи вышел и помог выйти Глэдис.
– Вы должны выступить перед Планетарным Конгрессом, так поступает каждый правительственный чиновник, могущий влезть туда.
Глэдис, уже протянувшая руку к Диджи и болезненно ощутившая холодный ветер в лицо, отшатнулась.
– Мне этого не говорили.
– Я думал, вы должны сказать что-то вроде приветствия.
– Нет, я не буду. Я никогда не делала ничего подобного.
– Придется. Ничего страшного. Сказать несколько слов после долгих и утомительных приветственных речей.
– Но что я скажу?
– Ничего замысловатого, поверьте, не надо. Мир, любовь и прочий вздор. Потратьте на них полминуты. Я набросал кое-что для вас, если хотите.
Глэдис вышла из кара. Голова ее кружилась.
IX. Речь
38
Войдя в здание, они сняли плащи и отдали их служителям. Дэниел и Жискар тоже сняли плащи, и служители, бросив острый взгляд на Жискара, подошли к нему с осторожностью.
Глэдис нервно поправила носовые фильтры. Ей никогда не приходилось бывать в таком сборище короткоживущих, частично потому и короткоживущих (так всегда говорили), что они носят в себе хронические инфекции и орды паразитов.
– Получу ли я назад именно этот плащ? – прошептала она.
– Вы не наденете чужой, – ответил Диджи. – И все они будут простерилизованы.
Глэдис осторожно огляделась. Ей почему-то казалось, что даже визуальный контакт может быть опасным.
– Кто эти люди? – она показала на нескольких человек в более ярко расцвеченной одежде и явно вооруженных.
– Служба безопасности, мадам.
– Даже здесь? В правительственном здании?
– Обязательно. А когда мы поднимемся на сцену, силовое поле отделит нас от публики.
– Значит – вы не доверяете собственным властям.
Диджи чуть улыбнулся.
– Не вполне. У нас еще сырой мир, и мы идем своим путем. Мы еще не обтерли острые углы, и у нас нет роботов, приглядывающих за нами. К тому же у нас есть партия воинствующего меньшинства, наши ястребы.
– Что такое ястребы?
Но вопрос повис в воздухе.
Большинство людей уже сняли плащи и занялись выпивкой. В воздухе стоял гул голосов, большая часть глаз разглядывала Глэдис, но никто не разговаривал с ней. Глэдис стало ясно, что вокруг нее был круг изоляции. Диджи заметил, что она оглядывается по сторонам, и понял это правильно.
– Им сказали, – заметил он, – что вы цените некоторое отдаление. Я думаю, они понимают, что вы боитесь инфекции.
– Надеюсь, они не обижаются.
– Могли бы, но рядом с вами явный робот, а большинство бейлимирцев не хотят этого вида инфекции.
– Вы так и не сказали, кто такие ястребы?
– Скажу, если будет время. Мы с вами скоро пойдем на сцену. Большинство поселенцев думают, что со временем Галактика будет принадлежать им, что космониты не могут состязаться с ними в экспансии. Но мы понимаем, что на это потребуется время. Мы не увидим этого, наши дети, вероятно, тоже. Это может занять и тысячу лет. Ястребы не хотят ждать. Они хотят устроить это сейчас.
– Они хотят войны?
– Они не уточняют. И сами себя не называют ястребами. Это мы, люди чувствительные, называем их так.