– Компьютер не гуманоид и не выставляет себя напоказ. Каково бы ни было технологическое сходство, психологически это совсем иное.
Глэдис смотрела на ландшафт и находила его ужасающе голым. Даже для зимы было что-то заброшенное в раскиданных, лишенных листьев кустиках и редко встречающихся деревьев. Их чахлый, бездушный вид подчеркивал смерть, которая казалось, захватывала все.
Диджи, заметив ее подавленность и взгляды то в ту, то в другую сторону, сказал:
– Сейчас все выглядит не слишком хорошо, леди. А летом здесь неплохо. Есть сады, луга, поля.
– И леса?
– Не настоящие, дикие леса. Мы развивающаяся планета. Все еще надо делать. Мы здесь всего полтораста лет. Первым шагом было засеять привозными семенами участки первых поселенцев. Затем мы пустили в океан рыбу и всяких беспозвоночных, чтобы по возможности создать самоподдерживающуюся экологию. Это не так сложно, если химизм океана подходит. Если же не подходит, то планету нельзя заселять без широких химических изменений, а этого мы еще ни разу не пытались сделать, хотя существует множество планов для таких процедур. И, наконец, мы пытаемся сделать страну цветущей, а это всегда трудно и идет медленно.
– И все Поселенческие Миры идут этим путем?
– Да. Ни один еще по-настоящему не закончен. Еще пара столетий – и Поселенческие Миры будут богатыми и полными жизни как на суше, так и в море, хотя за это время появятся новые миры, которые пройдут через разные предварительные стадии. Я уверен, что Внешние Миры прошли тот же путь.
– Много столетий назад и, я думаю, менее напряженно. Нам помогали роботы.
– Мы обойдемся без них, – коротко ответил Диджи.
– А как насчет местной жизни – растений, животных, бывших здесь до появления людей?
– Они не имели значения. Мелкие, слабые. Ученые, конечно, заинтересовались, поэтому местная жизнь и сейчас существует в аквариумах, ботанических садах, зоопарках. Кроме того, есть обширные пространства как воды, так и суши, которые еще не обработаны, и там местная жизнь находится в диком состоянии.
– Но все эти участки со временем будут изменены?
– Надеемся.
– А вы не чувствуете, что планета на самом деле принадлежит этим незначительным, мелким, слабым существам?
– Нет. Мы не сентиментальны. Планеты и вся Вселенная принадлежит разуму. Космониты согласны с этим. Где местная жизнь на Солярии? На Авроре?
Линия каров подошла теперь к ровному мощеному пространству, где виднелось несколько куполообразных зданий.
– Главная площадь, – тихо сказал Диджи. – Официальный центр планеты. Здесь размещены правительственные здания, здесь собирается Планетарный Конгресс, здесь Административный Дворец и так далее.
– Простите, Диджи, но это не очень впечатляет. Здания маленькие и неинтересные.
– Вы видите только верхушки, мадам, – улыбнулся Диджи. – Сами здания под землей, и все связаны друг с другом. Это, по существу, единый комплекс, и он все время растет. Это город. Вместе с окружающими его жилыми районами он составляет Бейли-таун.
– Вы собираетесь со временем все перевести под землю? Всю планету?
– Да, большинство стремится к подземному миру.
– Какой они имели на Земле?
– Да. Так называемые Стальные Пещеры.
– И вы имитируете их здесь?
– Это не простая имитация. Мы добавляем свои идеи и… мы приближаемся к остановке, миледи, нам вот-вот прикажут остановиться. На вашем месте я застегнул бы отверстие в плаще: зимой на Главной Площади легендарный ветер.
Глэдис так и сделала.
– Так вы говорите, что это не простая имитация?
– Да. Мы конструируем наше подземелье в соответствии с климатом. Поскольку здесь климат более тяжелый, чем на Земле, требуются некоторые изменения в архитектуре.