Запретительная торговая система была, таким образом, полезна только в одном отношении – она оживила внутреннюю промышленную деятельность. Этому противостояло, однако, то обстоятельство, что население оплачивало промышленный расцвет тяжелыми жертвами, не будучи притом достаточно обеспечено в удовлетворении всех запросов рынка, что недобор таможенных пошлин наносил ущерб фиску и что, наконец, в финансовом отношении запретительная система не принесла перемены к лучшему.
Важнейшим моментом, обусловившим перемену таможенной политики, следует признать видоизменившиеся политические отношения держав друг к другу. «По восстановлении свободных политических и торговых сношений между Европейскими державами, рассудили Мы за благо, для пользы общественной, допустить некоторые перемены в запретительной торговой системе». Так гласит манифест, объявлявший о таможенном тарифе 1816 г. Реформа проводилась, однако, нерешительно. Император Александр I лично принимал слишком живое участие в пробуждении национальных инстинктов, чтобы равнодушно относиться к жалобам московских промышленников, но, с другой стороны, он стоял слишком близко к современному ему политическому миру с его высоко парившими проектами всеобщего счастья, чтобы связать свою экономическую политику тенденциями национальной исключительности. То было время Венского конгресса и Священного союза[42]!
Тариф 31 марта 1816 г. принципиально отказался, таким образом, от запретительной системы, но не упустил из виду торгово-промышленных и фискальных интересов государства. Дозволив ввоз некоторых, до тех пор запрещенных, товаров, он, с другой стороны, сохранил воспрещение ввоза для целого ряда продуктов, например для товаров железной и текстильной индустрии.
Более умеренное направление таможенной политики проявилось еще резче в тарифе 1819 г., изданном под непосредственным воздействием важных политических событий. Прежде чем перейти к нему, представляется поэтому целесообразным бросить беглый взгляд на таможенно-политические отношения в соседней Пруссии[43].
Б. Пруссия и Россия до 30-х годов. – Возвращение России к охранительной системе
Глава 12
Таможенно-политическая раздробленность Пруссии. – Германия в начале века. – Фритредерские тенденции прусского таможенного закона 1818 г. – Параллелизм в эволюции Пруссии и России
В Германии таможенная политика находилась в начале века в хаотическом состоянии. В пределах одной только прусской территории действовало более 60 различных таможенных систем и тарифов при таком же количестве таможен. Кроме того, почти каждый город имел свою таможенную черту, вследствие чего оборот был крайне стеснен надзором. В одних провинциях ввоз чужих продуктов был дозволен, в других либо вовсе воспрещен, либо обложен высокими пошлинами. В довершение этого хозяйственно-политического хаоса внутри государства полагалось необходимым ставить всевозможные преграды притоку индустриальных продуктов из Англии, промышленность которой сделала по прекращении наполеоновского господства поразительно быстрые успехи.
Убеждение в том, что промышленная жизнь нации страдает от старой системы запрещений и опеки, утвердилось раньше всего в Пруссии. Король Фридрих Вильгельм III уже в 1802 г. высказался в этом смысле. Во время последовавших затем войн условия мало благоприятствовали – как полагал фон Штейн – коренной реформе таможенного дела. До поры до времени признано было поэтому целесообразным мириться с той крайней запутанностью таможенных отношений, которую создали географическая раздробленность прусской государственной территории, произвол в деле установления таможенных и акцизных ставок и таможенно-хозяйственные мероприятия французских завоевателей. Идеи Адама Смита овладели, однако, и в Пруссии – немногим раньше, чем в России, – более просвещенными умами, и в прусских официальных заявлениях мы встречаем теоретические размышления о свободе торговли, поразительно совпадающие с одновременными заявлениями русского правительства[44].
И в этом нет ничего удивительного: немецкие и русские авторы заимствовали свои идеи из тех же английских источников и иногда просто-напросто переводили Адама Смита.
Как и в России, тенденции к более либеральной таможенной системе, которой руководители прусского государства оставались верными в теории, были задавлены реальными условиями действительности, континентальной системой и осложнениями военного времени. Когда наступили лучшие времена, «военные сборы» (Kriegsimpost), введенные по фискальным соображениям, были отменены (16 мая 1814 г.), но реформу таможенного дела вследствие несогласий и близорукости немецких государств и враждебного отношения иностранных держав пришлось отсрочить. Решительный поворот наступил лишь в 1818 году.
Прусский закон 26 мая 1818 г. о таможенных пошлинах и обложении потребления иностранных продуктов и о торговых сношениях между провинциями определяет, что все чужие продукты природы, искусства и индустрии могут быть ввозимы в прусское государство, потребляемы в нем и перевозимы через него, а все внутренние продукты могут быть вывозимы и что в сношениях и торговых договорах с другими нациями должен строго господствовать принцип взаимности. Ввоз чужих продуктов был обложен пошлиной в 0,5 талера и в качестве добавочной пошлины – налогом с потребления, который по общему правилу должен был составить 10 % ad valorem[45]. Таможенный тариф 1818 г. был фритредерским. Если правительство признало нужным сохранить обложение ввоза чужих фабрикатов и вывоза внутреннего фабричного сырья, то оно сделало это с соблюдением значительной умеренности в ставках и вообще больше для того, чтобы пощадить общественное мнение и не слишком обескуражить фабрикантов. В основе тарифа 1818 г. лежала та мысль, что, освобождаясь от излишней защиты, внутренняя промышленность проникается большим доверием к собственным силам[46].
Эта последовательно проведенная таможенная система объединила все прежние определения. Ограждая фискальный интерес, она в то же время давала защиту и внутреннему производству, торговле же предоставляла необходимую свободу, так как отменяла обременительные внутренние пошлины. С господствовавшей еще тогда во всех более значительных государствах запретительной системой Пруссия совершенно рассчиталась, так как границы для иностранного импорта, путем обложения его умеренными пошлинами, были ею открыты.
Конец ознакомительного фрагмента.