Когда машина вновь тронулась, объезжая еще не снятые, провисшие до земли провода давно мертвой троллейбусной линии, Елизавета сказала:- Однако же, опыт ваш велик! И фамилия ваша мне все же откуда-то знакома. Не вы ли изволили написать рекламную телепьесу "Волшебная мясорубка"? Диалоги там изрядны, весьма исправна драматургия...Так-так, внутренне усмехнулся я, - случайно вы меня подобрали, хитрая команда! Но, к счастью, никакой опасной путаницы. Будет деловое предложение. И все-таки, почему мне?! Тоже нашли драматурга, пьянчугу-заказушника. Впрочем, "Волшебная мясорубка" - это, все-таки... Когда-то я, пожалуй, кое-что и мог. Давно... Искусственное осеменение доменного производства изрядно портит руку.- Да, "Мясорубка" моя, - кивнул я. - Странно, что такую чепуху кто-то помнит. Но приятно...- Мало осталось просвещенных людей в нашей земле, сочинителей же по пальцам руки можно перечесть! - грустно ответила она. - А много ли вы заняты ныне, или же могли бы найти время для некоей хорошо оплачиваемой работы?..- Вообще-то, мог бы, - ответил я небрежно, пытаясь не выдать ликования. Не дай Бог, сочтут готовым ишачить за любую цену!.. - Но хотелось бы, знаете, сразу заключить договор. Скверная привычка к бланкам с печатью.- Всеконечно, - ответила Елизавета, исполнясь немного комичной серьезности. - Не извольте сомневаться, мы сообщество вполне законное. Приватная киностудия "Астрея".В школьные годы, возясь с большим аквариумом, я ненароком окунул цоколь зажженной лампы и руку. Удар тока через воду обжег меня и смял. Нечто подобное произошло и теперь, когда я услышал слово "Астрея".Еще содрогаясь от шока, машинально рассматривал я визитную карточку с витиеватой надписью по-русски и по-английски. Киностудия располагалась в Санкт-Петербурге; владела ею фирма, скрытая под литерами ЕИВ. Долгорукова оказалась администратором фильма. Сунул мне свою карточку и Никита, ассистент режиссера по работе с актерами.Пока "хорьх" приближался к моему дому, она разъяснила мне, что речь идет не о написании сценария, а о диалогах к уже снимаемому фильму. Таков замысел автора, он же режиссер: писать все реплики прямо на площадке, импровизируя по ходу действия. На вопрос, какого рода фильм, Елизавета ответила кратко: телевизионный, исторический, многосерийный. Оплата частью в западнорусских конвертируемых червонцах, частью в экю Евросоюза. Сумма сверх самых смелых надежд, свобода и благополучие на годы.Они высадили меня у самого подъезда на Жилянской - чтобы, не дай Бог, со мною еще чего-нибудь не случилось. Оба вышли из машины, провожая меня: молчаливый Никита как-то странно, ладонью вперед, приложил руку к кожаной фуражке и лишь затем больно стиснул мне пальцы; Елизавета обрадовала долгим пожатием, значительной улыбкой.Так и резнуло меня, когда отъехала громадная черная машина. Только прикоснулся к миру иному, более богатому, чистому и благородному, чем трижды проклятый мой, - и вот тебе, опять расстаюсь... Правда, завтра новая встреча, для подписания договора - но тем противнее входить сейчас в этот сортироподобный подъезд, где одна дежурная лампочка на все этажи, а кабина лифта навеки зависла посреди шахты.Тем не менее, я вошел и поднялся по щербатым ступеням. Когдато, после смерти родителей, я жил в двухкомнатной квартире, но вынужден был отдать ее и поселиться в меньшей, однокомнатной - плата взлетела до небес. Книги мои, уже немало поредевшие, но все же бессчетные, были штабелями навалены вдоль стен, и я не верил, что когда-нибудь они разместятся лучше и освободят мне место для жизни.Я лег на продавленный диван и заложил руки под голову... ох! Затылок был - сплошная рана, даже в глазах потемнело. Попытался отвлечься.