«Мы будем снабжать вас всем – одеждой, порохом, мушкетами, пушками и даже золотом для оплаты войск и вообще всем, что вам нужно в благородной войне, которую вы ведете», – писал Бомарше американцам. Не обманул – 90 % пороха, использовавшегося Континентальной армией, было французским. «Франция своими припасами спасла нас от ига», – признавал Вашингтон. Но не только припасами. В 1778 году Франция объявила войну Англии, вскоре к ней присоединилась Испания. Начались боевые действия в Индии, в Атлантике шли морские сражения.
Не сидел без дела и Вашингтон. С помощью прусского капитана Штойбена он, ежедневно муштруя свои полки, превратил их в настоящую армию, способную дать отпор англичанам. Казалось, в Америке повторяется история Петра I, начавшего побеждать с Нарвы и через девять лет поднимавшего тост за «учителей-шведов» в шатре под Полтавой. Только вот Вашингтон был не абсолютным монархом, а всего лишь командующим армией. И если бы ему довелось услышать максиму Клаузевица о войне как продолжении политики, будущий первый президент США подписался бы под нею обеими руками, ибо познал ее истину на собственном опыте. К 1780 году выяснилось, что, едва научившись побеждать на фронте, американцы катастрофически проигрывают войну в собственном тылу.
Американская гражданская
«У американцев ныне есть основательные причины не вспоминать, что происходило с Вашингтоном и Континентальной армией в промежуток между 1778 и 1781 годами, когда наши предки, положившись на союз с Францией, беспредельно захваливали Вашингтона и оказывали ему все меньше практической помощи», – писал один из биографов Вашингтона Френсис Беллами. Александр Гамильтон, адъютант и правая рука командующего Континентальной армией, выразился в свое время еще резче: «Наши соотечественники – абсолютные болваны и пассивны как овцы. Они вовсе не привержены борьбе за свободу. И если нам суждено спастись, то спасти нас должны Франция и Испания».
Это очень похоже на настроения российских «цензовых сословий» после октября 1917 года: спасти их от большевиков должны французы, японцы, американцы, чехи – кто угодно, только не они сами. И это не единственное сходство американской войны за независимость с российской гражданской.
Конец ознакомительного фрагмента.