В современном международном сообществе существуют определенные правила сосуществования между государствами, согласованные и четким образом закрепленные в ряде нормативных актах. Явным примером подобного выступает Устав Организации Объединенных Наций, принципы которого разделяются всеми государствами-членами. Однако выделяется ряд стран, которые, подобно Мексике, предпочли пойти дальше и включили в свои конституции внешнеполитические принципы, которых они придерживаются и защищают. Это является способом подчеркнуть важность, которой наделяются определенные стандарты поведения страны во внешней политике.
В мексиканских политологических исследованиях особое значение придается тезису о том, что государства должны автономно устанавливать основные принципы, определяющие их внешнюю политику, принимая во внимание ряд элементов внутреннего и международного характера. И, как правило, страны берут за основы те принципы международного поведения, которые созвучны с их политической, экономической и социальной эволюцией, а также с моделями развития общества и политической культурой – всем тем, что принято называть национальной идентичностью. Ярким примером вышесказанного выступает принцип самоопределения народов, ставший центральной ценностью в дипломатии стран, имеющих за плечами опыт колониальной зависимости. Кроме этого, он присутствует и в идеалистической вильсоновской концепции, ставшей неизменной частью либеральной политической культуры Соединенных Штатов.
С другой стороны, мексиканскими политологами подчеркивается, что принципы, признанные наиболее важными для страны, напрямую связаны с ее позиционированием в международной системе, с ее ролью и значимостью в мировой политике, а также ее геополитическим положением. Это проявляется в том, что малые страны, которые являются соседями крупных военных держав, особым значением наделяют именно принцип запрещения применения силы в международных отношениях. И несмотря на то, что принципы внешней политики влекут за собой соблюдение определенных обязанностей, раскрытие этих обязанностей всегда происходит под влиянием конкретных событий и внешних вызовов, с которыми сталкиваются страны в конкретные исторические моменты. Кроме того, принципы внешней политики неизменно эволюционируют, подстраиваясь под изменение национальных и международных условий: страны могут принимать новые, отвергать и удаляться от устаревших либо же переосмысливать их.
Важное место в мексиканской политической науке отводится тезису о том, что беспрекословному следованию определенным принципам внешней политики присущ внутренний историзм. Поскольку принципы по своей природе являются открытыми концепциями, в отличие от законодательных норм, они должны быть четко истолкованы с тем, чтобы определить их истинное значение и применение в конкретных ситуациях. Законодательные нормы также могут быть истолкованы, но это носит, как правило, исключительный и более ограниченный характер. В свою очередь, формулировка внешнеполитических принципов позволяет, чтобы политические субъекты в ходе своей дипломатической практики актуализировали их содержание, идя в ногу с историческими реалиям. Мексиканскими исследователями делается вывод о том, что четкие принципы внешней политики по своей природе не являются ограничителями, не противореча демократическому тезису о том, что каждое избранное правительство может свободно осуществлять свой внешнеполитический курс. Скорее, они являются определяющими критериями.
Подобно принципам не являются абсолютно неизменными и внешнеполитические интересы, ввиду того, что они непосредственно зависят от международных условий, внутренней конъюнктуры и стратегических целей. Будучи материальными или идейными, фундаментальными или второстепенными, интересы предстают неизменной составляющей политики, способной меняться в зависимости от множества факторов. В мексиканской политологии на протяжении большей части XX в. категория национального интереса отождествлялась с концепцией «realpolitik», ссылаясь на защиту территории и национальной безопасности, во главе которой стояли цели выживания государства и достижение могущества. Согласно этой интерпретации, именно государство является единственным рациональным актором, тем, кто определяет интерес эгоистично. В итоге это приводит к противоречиям с интересами других государств.
К началу XXI в. в политологических исследованиях, развивающихся в Мексике, подобная концепция толкования национальных интересов перестала быть исключительной и доминирующей. Наоборот, мексиканская политология адаптировала тезис о том, что государства могут выстраивать свои национальные интересы посредством нахождения точек соприкосновения с интересами других стран или же с потребностями международного сообщества в целом. Иными словами, конфликт интересов не является абсолютно неизбежным. Ведь дипломатия – это не что иное, как переговоры для того, чтобы примирять, корректировать и согласовывать интересы стран. А интересы государств могут привести как к напряженности, так и к международному сотрудничеству.
Мексиканскими политологами подчеркивалось, что категория национальных интересов влечет за собой дополнительную трудность в определении того, кто же именно определяет этот интерес: государство или народ. Фундаментальные интересы делятся на национальные (внутренние) и внешнеполитические, которые зависят от сущности государства, а также от его положения в международной системе. Либеральные и нелиберальные страны неизменно преследуют различные политические цели. А международная деятельность государств с меньшей степенью самостоятельности всегда прежде всего отвечает интересам сверхдержав, располагающих большими ресурсами и ориентированными на самые разные регионы. При этом мексиканская внешняя политика исторически пыталась учитывать интересы множества акторов, правительственных и социальных, преследующих различные цели в международных отношениях. Но особенностью ее было то, что во главу неизменно ставились не эгоистичные интересы, а именно поиск общего блага.
В мексиканской политологии существуют различные мнения по поводу того, каковы же главные цели внешней политики Мексики.
Конец ознакомительного фрагмента.