Прошло время, и наивные грезы сменились страхом перед холодно‑беспощадным синим небом.
Сара тоже готова разрыдаться над этими траурными снимками, оплакивая и свои рухнувшие надежды, и погибших летчиков, и все человечество, и горькую долю, выпавшую ей с братом. Девушке вдруг стало жалко даже своего недавнего клиента, который мог бы спастись, окажись он чуть умнее и осторожнее. Но она тоже давно выплакала все слезы, уступившие место страстному желанию, общему для всей «юной грязи» Земли. Ради своей цели Сара готова на все. Даже на это… Она с горечью вспомнила о «ласке», и рука непроизвольно потянулась к горлу. Нет‑нет, сейчас не время для слез. Надо взять себя в руки.
– Сара, я слышал ты ищешь работу? – спросил человек, сидевший в глубине бара. Улыбаясь, ничего не выражающей улыбкой, он поднялся и подошел к девушке.
Сара бросила в его сторону косой взгляд:
– Не ту, которую ты собираешься предложить.
– Мне рекомендовали тебя, – возразил незнакомец. Его ровный голос был абсолютно бесцветен.
– Кто? – спокойно спросила Сара и отхлебнула из стакана.
– Гетман. – Улыбка исчезла, теперь незнакомец смотрел изучающе и недоверчиво.
– Михаил?
– Да. Меня зовут Каннингхэм.
– Не возражаешь, если я сначала позвоню Гетману?
Гетман руководил посредниками, орудующими в заливе Тампа. Сара иногда работала на него, однако ей не понравилось, что он распространяется о ней посторонним.
– Пожалуйста, – согласился Каннингхэм. – Только давай прежде поговорим о работе.
– Не здесь. Увидимся в баре «Пластиковая девушка», в десять.
– Дела такого рода не откладывают.
Сара повернулась к Морису:
– Этот человек мне мешает.
– Шел бы ты отсюда, приятель, подобру‑поздорову, – нахмурился бывший летчик.
Сара краешком глаза наблюдала за Каннингхэмом. Тот выпрямился и с наигранным возмущением спросил:
– Вы разрешите мне хотя бы допить свой коктейль?
– Дома допьешь. Убирайся. – Морис выложил на прилавок счет.
Каннингхэм молча смотрел в немигающие металлические глаза бармена.
– Таунсенд, – негромко произнес Морис.
Это был пароль. Фамилия генерала, под командованием которого Морис воевал с орбиталами. И в тот же момент замаскированный компьютер, распознав кодовое слово, привел в действие защитную систему. Сара с удивлением наблюдала, как из‑за зеркала выдвинулись стволы боевых лазеров. То ли Морис купил их на черном рынке, то ли снял с истребителя, на котором раньше летал. Девушка не знала, имеется ли в баре достаточно мощный источник питания или же бывший летчик попросту блефует.
Каннингхэм замер, потом повернулся и вышел. Даже не взглянув ему вслед, Сара поблагодарила бармена. Морис грустно улыбнулся:
– Черт возьми, леди, ты как никак моя постоянная клиентка. А этот – прихвостень у орбиталов.
– Он работает на орбиталов? – удивилась девушка. – Откуда ты знаешь?
– Иннес, – произнес Морис второй пароль. Лазеры исчезли. Бармен убрал оставленные Каннингхэмом деньги. – Сара, я не утверждаю, что он работает на них, но он у них был, и совсем недавно. Если бы ты внимательнее присмотрелась к его походке, то сама бы это заметила. На орбите сила тяжести создается центрифугами и, хотя и не намного, а все же отличается от однородного поля тяготения на Земле. Вестибулярный аппарат человека реагирует на эту слабую разницу. После приземления требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к земным условиям.
Сара нахмурилась и задумалась. Интересно: какую работу хотел предложить ей Каннингхэм? Неужели действительно столь важную, что он специально спустился из космоса, чтобы нанять какую‑то «земную грязь» и ее «ласку»? Невероятно.